— Ну, мы-то там тоже были!
— Зачем мы там были, ты знаешь.
— Как не знать! Прятались! — замолкла на миг. — Что, и она тоже…
— Все на то указывает. Так что снимай! Не замерзнешь.
— А она чего там все разглядывает?
— Ормхильд?
Не ответила. Так и смотрит на море.
— Что там такое?
— Корабль. Вон! На берегу.
— Верно.
— Вот бы к ним попроситься. Уплыть отсюда подальше.
— Неизвестно, чей это.
— А не все ли равно? Подальше бы только.
— Так это, кажись, наш Однорогий Баран!
— Кто?
— Корабль наш! Ну, хозяйский.
— Уверена?
— Ну, точно, он! Вон и рог один с бараньей головы отломан.
— Нехорошо это!
— Ты, Ормхильд, не тревожься раньше времени. Не думаю, что на поиски рабыни кто-то бы снарядился в такой дальний путь.
— Меня? Да не! Этот корабль еще тем летом у Грима бонда какой-то морской конунг увел. Вот он тогда домой злой вернулся…
— Погоди! Что за морской конунг?
— А я знаю? Как-то там его… Трани или Тьёдар…
— Торд Убийца?
— Вроде он.
— Вот так удача!
— Что? Ормхильд…
— Нам нужно пойти туда, к ним, и попросить, чтобы нас к себе взяли!
— Да ты из ума выжила? Там же, наверное, преступники одни собрались, которых вне закона объявили.
— Что с того? Я…
— Не ты ли недавно переживала, что тебя саму за преступницу сочтут?
— Но…
— Не место тебе среди таких людей.
— Это уж мне решать!
— Что бы твой отец на это сказал?
— Он от меня отказался! Я сама по себе теперь!
— Сама или нет, но я тебя туда не пущу.
— Вот как, значит… Уж не думаешь ли ты, что я, дочь Сигвата хёвдинга, тебя слушать буду?
— Ну, иди. Тебе там рады будут. На рабский рынок из-за тебя одной, может, и не поедут, зато в ближайшей усадьбе продадут. Или обменяют на пару свиней. Или корову.
Замерла на миг. Взгляд опустила.
— Я о таком и не подумала… Может, пойдем тогда поскорей отсюда?
— Здесь весь день стоять нам и не нужно.
— Ой, смотрите!
— Кто это может быть, Хальвдан? Из леса, что ли, вышли?
— Думаю, они тоже с корабля. Может, воду искали или еще чего. Они, кажется, нас тоже заметили.
— Тролли б их взяли!
— Ладно тебе. Их всего двое.
— Вы кто еще такие?
Незнакомцы остановились, глядя с любопытством. Хальвдан вышел вперед.
— Просто путники.
— Да ты глянь, Вандиль! На этой девке этот же плащ, что у той ведьмы был! Уж не она ли сама это, только личину сменила? Уж поди разбери этих ведьм!
— Никакая она не ведьма! Это…
— Откуда тогда этот плащ у нее?
— А вам что за дело?
— Что? Да эта ваша ведьма тут у нас натворила кой-чего. Придется нам ее забрать. И разобраться с ней.
— Она не ведьма! Это моя сестра, Гуннхильд. А плащ ей какая-то женщина дала.
— Какая еще женщина?
Хальвдан поглядел на Гунн недовольно.
— Пусть сама вам скажет.
— Ну, говори!
— Ну, я… Не знаю я, что за женщина! Я по лесу иду, никого нет, а тут смотрю, стоит под деревом. Давай, говорит, мне свой плащ. Зачем, думаю, обноски эти такой нарядной женщине?
— И?
— Ну, забрала она мой старый плащ. А мне взамен этот. И как не жалко? Я б такой никому не отдала.
— Говорила чего еще?
— Нет. Пропала сразу. Я уж было подумала, привидилась она мне. Если б не наряд этот… Еще вису какую-то сказала, только я не запомнила.
— Вису? Верно, она это была. Только поди найди ее теперь… Когда это было?
— Две ночи назад.
Ормхильд встала рядом с Гунн.
— А она кто такая?
— Сигрид Золотая. А теперь лучше идите, куда шли.