Поэтому деньги – лучший выход из положения.
Речь Чиуна была немедленно транслирована по телевидению, как требование воинствующего представителя Третьего мира.
Репортера сопровождал фотограф, который, когда Чиун и Ван Рикер садились в машину, сфотографировал их. Ван Рикер закрыл лицо рукой, но это спровоцировало фотографа на новые снимки. Рассерженный Ван Рикер рванул машину с места и помчался по полю с телевизионными кабелями, мимо полицейских, что-то пробормотав Чиуну, у которого был абсолютно безмятежный вид.
– У вас очень хрупкая аппаратура? – спросил Чиун.
– Нет. Я не захватил ее с собой, – ответил Ван Рикер. – Мы едем за ней.
Ван Рикер припарковал машину в ближайшем придорожном отеле, стилизованном под избу из неотесанных бревен, сбитых скобами. Он сразу же отправился в номер и открыл смолистую дверь собственным ключом. Он видел, как старик подошел к индейцу Алова в холщевых штанах у бюро регистрации. Индеец помог ему вытащить из машины и отнести в номер расписной сундук.
Старик велел индейцу оставить сундук у порога, потому что другой молодой человек сам занесет его. Ван Рикер дал индейцу доллар чаевых и выпроводил из комнаты достал из чулана серую униформу уборщика и похожую на метлу щетку на длинной ручке.
– Вот все, что мне нужно, – сказал он. – Правда, мне еще понадобится комната для работы над схемами.
Чиун, поразмыслив с минуту, пришел к выводу, что бледнолицый человек говорит что-то не то, а поэтому не обратил на его слова никакого внимания.
Ван Рикер поразился тому, с какой быстротой старик освоился в комнате.
На столе, где Ван Рикер хотел разложить географическую карту Вундед-Элк и монтажную схему монумента, Чиун поставил телевизор с записывающим устройством и уже смотрел одну программу в то время, как магнитофон записывал то, что шло по двум другим.
– Простите, – сказал Ван Рикер, – я не хочу показаться грубияном, но будущее Соединенных Штатов зависит от точности моих расчетов. Я был бы вам чрезвычайно обязан, если бы вы переставили куда-нибудь свой телевизор.
Мне надо разложить бумаги.
– Вы можете сделать это в ванной, – отозвался Чиун.
– Думаю, вы не понимаете, насколько это важно.
– Сегодня вы уже дважды прервали мои размышления о прекрасном. Многим я не прощал и одного раза. Но вас я прощаю, ибо Дом Синанджу заботится и о благе всего человечества.
– Спасибо, – сказал Ван Рикер.
– Я оставлю вас в живых, – сказал Чиун. – Идите в ванную и спасайте свою страну.
Тем временем Римо приближался к рядам полицейских. Они махнули ему, чтобы он остановился, но он продолжал идти. Один из них прицелился в Римо, но Римо, увидев, что предохранитель не снят, подошел к оцеплению – Ты куда, парень? – спросил полицейский, круглолицый, с небольшими черными усиками.
Римо дружески хлопнул его по плечу:
– Меня направили к вам, – сказал он, скользнув рукой по его рубашке. – Из Вашингтона, для проверки. Старайтесь ребята!
Римо отвернулся и пошел дальше, незаметно пряча в карман полицейский значок, который он снял с рубашки у круглолицого. Пройдя сто ярдов, он показал значок другому полицейскому, прошел через оцепление и направился к церкви и памятнику.
Когда он приблизился к траншее около дороги, из нее поднялась молодая женщина в оленьих шкурах с удивительно белой для индеанки кожей. Она направила револьвер в грудь Римо.
– Кто вы? – спросила она.
– Джордж Армстронг Кастер, – ответил Римо, увидев, что предохранитель не снят.
– Теперь вы пленник Партии Революционных Индейцев, мистер Кастер.
Она повела его к церкви, подталкивая револьвером в спину. На церковных ступеньках двое играли в безик. Они положили дробовики на колени и по очереди отхлебывали виски из бутылки.
Из их разговора Римо понял, что один задолжал другому 23 доллара 50 центов и обещал заплатить, как только они освободят еще один город от засилья белых.
Они посмотрели на Римо. Женщина подошла к игрокам.
– К нам пробрался репортер. Без приглашения, – сказала она.
– Оставь его здесь и убирайся. Что сегодня на обед? – спросил один из них.
– Не говори так со мной. Это освободительное движение, а я твой соратник по борьбе с шовинизмом бледнолицых.
– Приношу свои извинения, товарищ. Что сегодня на ужин?
– Буйвол.
– Буйвол? Но мы его уже съели.
– Новый буйвол!
– Ты имеешь в виду корову, которая пасется за церковью?