Казарма гарнизона располагалась отдельно от замка и со стороны рабского крыла. Я думаю, это было сделано для того, чтобы ни хозяин, ни его гости не портили себе настроения видом защитников крепости. Что я могу сказать, смотреть на этих самых «защитников» и, правда, было неприятно.
— Кто это? — прошептала я, в ужасе прижимаясь к вампиру.
— Волколаки. Оборотни. Сейчас они в человеческой ипостаси, в боевой они больше походят на волков, но, конечно же, намного их крупнее и сильнее, — объяснил Владыка, по-хозяйски обнимая меня за талию. Я не возмущалась, потому что рядом с ним было не так страшно. Это надо же придумать «в человеческой ипостаси», да там вообще мало что от людей осталось. Только что руки, ноги, да вертикальное положение тела. И то, ноги были вывернуты коленями назад, на руках такие когти, что консервную банку ими можно свободно вскрыть. А морда? Я в ней человеческого вообще мало что нашла. Уши волчьи, клыки изо рта торчат, губ как таковых нет, повышенная шерстистость, нижняя челюсть сильно выдается вперед, и мерзкие маленькие глазки, которые неотрывно за мной следят.
— У оборотня два основных инстинкта: добывание пищи и размножение. Кормят их хорошо, но и то приходится примерно раз в декаду отпускать особо отличившихся побегать в лес. А вот размножаться я им не позволяю, поэтому самок волколаков в моем замке нет. Но инстинкт никуда не деть, поэтому особо провинившиеся рабыни и рабы отбывают наказание в казарме.
— Вы хотите сказать они… — произнести вслух свою мысль о том, что бедным девушкам и парням приходится заниматься сексом вот с этими чудовищами, просто не поворачивался язык.
— Да, темперамент у них под стать внешности, — усмехнулся Владыка. — Поэтому помни о наказании, когда решишь пойти против меня. Ну что? Ты еще хочешь мясо?
— Как никогда, — буркнула я, промолчав о том, что больше всего мне сейчас хочется крови, желательно одного конкретного вампира. Где бы найти осиновый кол?
Глава 7
Два постоялых двора пришлось пропустить, в одном чувствовались колебания темной магии, а во втором было подозрительно тихо.
— Стойте тут, я быстро, — тихо произнес Рен, оставляя человека с девчонкой за углом. Он пока не хотел тратить отвод глаз на них, надо было сначала разведать обстановку. Много времени у него это не заняло, он заглянул в трактир, достаточно оживленный для этого времени суток, спросил о свободных комнатах, расплатился и получил ключ. Благо старые монеты этого мира не вызвали у хозяина трактира особого удивления, значит, они еще тут в ходу. Выйдя на улицу, надо было забрать попутчиков, заодно вход на второй этаж к комнатам был со двора, Рен застал картину, которая вызвала у него дикую ярость.
Человек стоял, прислонившись к стене с идиотской улыбкой на губах, а вампирша сосала кровь из его запястья.
— Тебе сейчас шею свернуть, тварь?! — он и сам не понял, как схватил девчонку за волосы и приподнял над землей. — Ты с первого раза не поняла?
— Рен, отпусти девочку! — качнулся к нему Эл, сверкая праведным возмущением в глазах. — Я сам ей разрешил испить моей крови, с меня не убудет, а ребенок может умереть.
Ренальд готов был наорать на человека, если надо то и ударить, только чтобы его мозги встали на место. Да что с ним такое? Не мог он быть таким идиотом в их мире или мог? Дракон глянул на вампиршу, у которой был донельзя несчастный вид, принюхался, а потом и вовсе перешел на магическое зрение. Демоны! Как он сразу не подумал! На него магия вампиров не действует, а запах феромонов только раздражает, но Эл человек. А кем питаются вампиры? Правильно, людьми. Значит, их магия, обаяние, запах, все это рассчитано только на то, чтобы заманить в свои сети человека, который будет добровольно отдавать им свою кровь. Паразитические твари — вот кто они! Нет, это не Эл идиот, а он. Мог бы и сразу догадаться, что человек просто не в состоянии бороться с вампой.
— Ну раз ты сам разрешил, это все меняет, — спокойно произнес Ренальд, не торопясь отпускать кровососа из своих рук. — Пойдемте, на улице не стоит задерживаться.
— Бросьте меня здесь, добрый господин. Я виновата, что не смогла справиться со своей жаждой, — захныкала девчонка. — Я так сожалею, мне нет прощения.