— Что значит «на замерзание»? — спрашивает Тадеуш.
— На тот период, когда озеро замерзло настолько, что на лодке по нему уже не пройти, но лед еще недостаточно окреп, чтобы проехать на «Буране». Бывает по-разному — когда неделю, когда две, а когда и дольше. В прошлом году нас тут мариновало с ноября до января. Так же с весенним таянием, когда лед становится таким тонким, что на «Буране» ездить уже страшно, а на лодке плыть еще рано.
— Вы все остаетесь на замерзание?
— А как же, это самое спокойное время. Можно уходить в горы, не опасаясь, что в вежу нагрянут незваные гости.
— Не скучно?
— Ну… бывает, что ум за разум заходит, но, в конце концов, только с идиотами этого не случается, потому как они обделены и тем, и другим.
— Кстати, о разуме… Взгляните, — Тадек разложил на столе спутниковые снимки Луяврурта. — Вам не кажется, что если смотреть из космоса, Ловозерские тундры напоминают человеческий мозг?
— Не ты первый это заметил, — оживился Лемминг. — Год назад приезжали парапсихологи с приборами для исследования мозговых волн. Представьте себе, они обнаружили, что наши Тундры излучают какую-то мысленную энергию. Потом подвели под это целую теорию — про разум Земли.
— Мужики, у вас самих от этих баек ум за разум скоро зайдет, — вмешался Сергей. — Баня готова.
Вообще-то русскую баню я люблю, но на сей раз отказался. Во-первых, мы с Наташей как-то ее опробовали, и мне, привыкшему к солидному срубу и каменной печи, в пастушьей баньке было как-то не по себе. Обтянутый полиэтиленовой пленкой деревянный каркас на берегу озера больше напоминал теплицу, чем настоящую русскую баню. Внутри тесно, одежду сложить негде, пар оседает на полиэтиленовых стенках, стекает ручейками, и жар не такой, чтобы уши в трубочку заворачивались. Во-вторых, на темном небе как раз начиналось шоу северного сияния.
Сказочная иллюминация! Сперва из-за Луявра выстрелили четыре мощных снопа пурпурного света — словно противоавиационные прожекторы, — и долго, будто прицеливаясь, кружили над Пункаруайвом. Потом начали ломаться, постепенно образовав лилово-малиновую полосу, которая затем опустилась к земле полыхающим занавесом. Вскоре уже весь небосклон над Луявром пульсировал сиянием. Вдруг трепещущую ткань разорвал алый зигзаг. Затем второй, третий. То в одном месте, то в другом вспыхивали кровавые брызги, а отблески их опускались в озеро, угасая на ультрамариновой глади красной зыбью. Словно в древней саамской легенде о Найнасе.
Из бани, пронзительно свистя в два пальца, выскочил голый Лемминг. Тадек помчался в чум за фотоаппаратом — такого представления Париж еще не видывал. Возле вежи свистели Андрей и Сергей. Видимо, саамский обычай свистом отпугивать духов предков, что борются на небе в обличье сполохов северного сияния, вовсе не умер. Более того, он действует! Зигзаги отступили к Нинчурту, простегивая вспышками горную гряду.
Однако стоило мужикам вернуться в баню, небесный театр света возобновился. На этот раз из-за Суолуайва полыхнул клубок желтого дыма и тут же разорвался в клочья, которые, вращаясь вокруг собственной оси, в одном месте вытягивались полосами, в другом — развевались вуалями, где-то горели ярко, где-то едва тлели. Тени, обрисованные цветными лентами (словно крупными мазками), создавали фантастические композиции, в которых батальные сцены разыгрывались на фоне онирических пейзажей: порой какая-то фигура выходила на первый план, чтобы мгновение спустя исчезнуть в сияющей мгле; пейзажи сменялись, как в калейдоскопе, судорожно переплетаясь, пронизывая друг друга, — а поверх всего этого вздымался пульсирующий огненный плюмаж. Просто космический фейреверк!
В конце концов холод меня доконал. Картина настолько завораживала, что я потерял счет времени — это на морозе-то, в одном свитере… В сенях вежи до меня долетели обрывки разговора. Как всегда, болтали… про йети.
— Йети в этих местах?
— А что ты думаешь!.. В Ловозерских тундрах его многие видели, и многим это стоило жизни. В саамских мифах йети называется Мець-вуйнас («мець» — хозяин) — мохнатое, темное и безвредное для человека существо, если только его не прогневать. Вот если рассердится — конец.
Валерий рассказал о загадочной гибели пяти своих воспитанников-дзюдоистов. Несколько лет назад, после окончания учебного года, они отправились на экскурсию на берег Сейдъявра и не вернулись в оговоренное время. Тела нашли на спуске с перевала Эльмарайок, в нескольких сотнях метров от шахты. Скрюченные, на лицах — гримаса ужаса. Экспертиза показала, что все пятеро умерли от разрыва сердца. А ведь парни были как на подбор — каждый год проходили медкомиссию. Что-то их до смерти напугало.