В 1930 году вышла книга Чарнолуского «Материалы по быту лопарей. Опыт определения кочевого состояния лопарей восточной части Кольского полуострова». Этот труд, удивительным образом сочетающий эрудицию автора и его опыт, по сей день не имеет себе равных в российской саамистике.
Чарнолуский помогал саамам в 1930-е годы — в тяжкий период коллективизации.
В 1938 году он попал в лагерь. После освобождения в 1943 был направлен в трудармию. Некоторое время работал пастухом в подмосковном совхозе Снегири. После окончания войны, как и в молодости, Чарнолуский сменил много профессий. Например, иллюстрировал книги. На Кольский полуостров — в качестве ученого — ему довелось вернуться лишь в 1961 году. Последние десять лет жизни его оказались на редкость плодотворными. Чарнолуский издал собрание саамских сказок, много писал. Умер он в 1969 году.
Книга Чарнолуского «В краю летучего камня» вышла посмертно — это этнографичекие записки, перемежаемые сказками саамов, — своего рода завершение его саамской тропы. Она может научить многому. Взять хотя бы эпизод, где Чарнолуский вспоминает Илью, сопровождавшего его в одной из экспедиций и удивлявшегося, что Владимир все расспрашивает о лыхте-верра, в то время как старики-саамы утверждают, будто он уже знает больше них. «Что мне было сказать в ответ, — писал Чарнолуский в конце жизни, — если я до сих пор не вполне понимаю сущность этого обряда».
Общаясь с саамами, Владимир Владимирович осознал, что есть вещи, о которых не говорят. В том числе — вера. Писатель не сомневался, что саамы по-прежнему помнят о своих древних верованиях. Просто скрывают это от посторонних. Надо отбросить собственные суеверия, стереотипы и книжные знания, отнестись к тайне саамов с почтением и дать ей самой проникнуть в тебя.
Несколько дней назад, просматривая в местной библиотеке старую подшивку журнала «Северные просторы» в поисках материалов о Чарнолуском, я наткнулся на интервью с известным советским диссидентом Померанцем.[29] Меня поразило, что они с Чарнолуским сидели в одном лагере, только Григорий Соломонович — несколькими годами позже. Именно в Каргопольлаге Померанц открыл для себя магию Севера.
Друзья смеялись над ним — вокруг, мол, бараки да колючая проволока, а он, точно Ромео на Джульетту, влюбленно смотрит на северное сияние. Померанц знал, что побудка на рассвете, что он снова не выспится, но продолжал, словно зачарованный белоснежной мелодией Севера, допоздна бродить по зоне, прячась от дежурных. Стояло лето. Белые ночи тлели и все не кончались, точно вечная лампадка на алтаре.
Сравните яркие южные цвета, — туманящие взор и рассеивающие внимание, — с прозрачной палитрой северных красок, которые не привлекают внимание и позволяют взгляду устремиться вдаль. Примерно такое же различие между западной живописью, любующейся изображением на полотне, и православной иконой — окном в иной мир. Неудивительно, что анахореты искали уединения на севере. Они искали пустоты.
— Пустота Севера, — утверждает Померанц (кстати, знаток восточных религий), — это живой образ целого. Поэтому теперь, когда люди в потребительском изобилии предметов, жратвы или сенсаций ощущают потерянность, так важна внутренняя сосредоточенность, какую дает наблюдение пустоты в природе. Природа всегда целостна, распад привносит цивилизация. Так называемый исторический прогресс ведет к разрушению прагармонии и духовно калечит современного человека. Лишь в уцелевших архаических культурах сохранилось это ощущение единства.
Так что, возможно, имеет смысл пойти против течения и вернуться к истокам?
В понедельник 17 января 1927 года около полудня в ловозерский погост прибывает Лопарская экспедиция (лопарями русские называли саамов) под руководством профессора Д. А. Золотарева.[30] Впереди едет молодой саам, проводник. К его высоким самоедским саням, запряженным четверкой оленей, привязаны олени, которые тянут сани с Давидом Алексеевичем. Чуть позади — тройка оленей и сани с еще двумя участниками экспедиции — врачом Ивановым-Дятловым и этнографом Чарнолуским. Сто десять верст от железнодорожной станции в Пулозере путешественники преодолели за восемнадцать часов. Сегодня этот путь на машине занимает полтора часа.
29
Григорий Соломонович Померанц (р. 1918) — философ, культуролог, писатель, эссеист. В 1949 был арестован по обвинению в антисоветской деятельности, в лагере до 1953, реабилитирован в 1956. Участник диссидентского движения.
30
Давид Алексеевич Золотарев (1885–1935) — этнограф, антрополог, краевед. Стремился объединить усилия специалистов по этнографии, антропологии, языкознанию, фольклору, истории. При изучении русского и финноязычного населения особое внимание обращал на взаимодействие культур. Арестован в 1930, освобожден досрочно в июне 1932. Повторно арестован в 1933, умер в Сиблаге (г. Мариинск). Реабилитирован в 1956.