– Я не поеду домой, Бритни.
Бритни подставила лицо под сильный поток теплой воды. Поворачивая голову, она почувствовала, как начинает проходить напряжение шеи и плеч, и позволила душевым струям размять усталые мускулы.
Что это Бобби о себе возомнил, втихаря купив билет на ее теплоход? Более того, как он посмел послать вместо себя Девина? Это уж совершенно непростительно. Он ведет себя так, будто она беспомощный младенец, нуждающийся в неусыпной опеке, а сам ведь старше ее всего лишь на год.
Она подозревала, что именно потребность опекать и была причиной стремления Бобби помешать ее отпускным планам. После ее развода он вел себя, как курица-наседка, постоянно кудахтая, что она слишком спешит с переменами, что стала чрезмерно ветреной и непредсказуемой.
Досада снова начала вскипать где-то там, в глубине сердца. Бритни стояла, окруженная шумом падающей воды, и вспоминала слова брата. Она позвонила ему, как только вернулась в свой номер.
– Я очень беспокоюсь о тебе, Бритни, – твердил Бобби. Голос его был полон такой убежденности, что она донеслась до молодой женщины через мили телефонных проводов. – Ты сама не своя в последнее время. Надеюсь, ты не сотворишь ничего необдуманного.
Бритни даже не поинтересовалась, что именно, по его мнению, является необдуманным. Она уже знала по многочисленным предыдущим разговорам: Бобби волновался из-за того, что она может познакомиться с кем-нибудь и выйти замуж еще до возвращения в Чарлстон.
Это, безусловно, просто смешно. Бритни хотела только встретить человека, стремящегося к серьезным отношениям, и совершенно не желала выскакивать замуж после недельного знакомства.
Однако убедить в этом Бобби оказалось невозможным. Он был совершенно потрясен переменами в сестре и отказывался верить на слово, что она воздержится от поспешных шагов.
– Я уже говорила тебе и снова говорю, что не собираюсь сбежать с первым встречным и выходить за него замуж, – настаивала Бритни, пытаясь в очередной раз заставить своего брата понять ее. – Но это не имеет никакого отношения к делу, и ты знаешь это. У тебя нет никакого права вторгаться в мои планы и портить мой отдых! Ты послал вместо себя Девина! Это нарушение моей личной свободы.
– Прости, но я никак не мог сам приехать, – заметил Бобби, нисколько не обеспокоенный ее яростью. – Меня в последнюю минуту завалили кучей работы. Я думал, нам будет хорошо вместе, вдвоем. Только ты и я… Хотел сделать сюрприз.
– Ты сделал, не сомневайся, – пробормотала Бритни, раздосадованная неожиданным приступом чувства вины. За последние годы, занятые каждый своей карьерой, они с Бобби действительно стали проводить вместе намного меньше времени, чем привыкли раньше. – И правда, было бы здорово как-нибудь отправиться с тобой в путешествие, братец, – сказала она, немного успокоившись. – Но в этот круиз я собиралась поехать одна. Хочу познакомиться с новыми людьми. И ты знаешь это. – Неожиданно ее посетила ужасная мысль. – Ты послал Девина шпионить за мной?!
– Послушай, это просто глупо, – быстро откликнулся Бобби. Слишком быстро, подумала Бритни.
– Ну, я не знаю, что еще подумать. – В голосе Бритни снова зазвучали горькие нотки. Она знала, что Бобби не может не беспокоиться о ней, но пытаться вмешиваться в ее жизнь – это уж слишком. Особенно если он призвал на помощь Девина. Бритни не собиралась никогда больше никому позволять командовать собой. Она поклялась в этом в тот день, когда развод вступил в законную силу. – В конце концов, ты купил билет, ничего мне не сказав. Я хочу, чтобы ты позвонил Девину и убедил его вернуться домой. Я не желаю, чтобы он отправлялся со мной в круиз!
– Но почему?
Бритни шумно вздохнула.
– Позвони ему, Бобби.
– Послушай, Бритни, билет оплачен и возврату не подлежит. Я не могу поехать. И не вижу ни малейшего смысла выбрасывать деньги на ветер. Пусть Девин тоже отдохнет как следует.
И тут, прежде чем Бритни успела снова запротестовать, брат заявил, будто ему стучат в дверь, и повесил трубку. Она собиралась перезвонить, но передумала. Было совершенно ясно, что Бобби ей не поможет.
Она обречена мириться с присутствием Девина – и с ее подозрениями, зачем же все-таки Бобби отдал ему билет.
Закрутив кран, Бритни быстро вытерлась, потом замотала волосы в толстое полотенце на манер тюрбана. Она мельком заметила свое отражение в огромном зеркале над мраморным умывальником.
Она не так давно добилась нынешней формы и не успела еще налюбоваться своей новой упругой точеной фигурой. Она вспомнила, как Алан щипал ее за талию.
– Опять лишний дюйм? – небрежно говорил он. Его слова причиняли боль. Бритни точно знала, что он думал о ее фигуре.
И может, если бы не эти постоянные придирки, она бы раньше купила абонемент в атлетический клуб. Но Алан злился, что Бритни не посещает тренажерный зал, а она из чувства противоречия не испытывала ни малейшего интереса к занятиям. Оглядываясь назад, Бритни понимала, что на самом деле не хотела быть ему желанной.
Сначала они были счастливы – по крайней мере так она думала. Он казался таким любящим… Но вскоре после свадьбы она поняла, что в его представлении роль супруга сводится к подавлению любого ее действия. Уже через несколько недель он начал придираться к ней, высмеивать ее внешность и насмехаться над привычками, которые считал пороками.
Поначалу Бритни пыталась угодить ему. Она покупала ту одежду, которую он ей выбирал, – намного более консервативного стиля, чем она привыкла. Она упорно оттачивала те хозяйственные навыки, которые, по его мнению, нуждались в этом. На первом месте в списке стояло умение давать изысканные обеды для ублажения клиентов Алана.
Бритни считала, что если будет прекрасно готовить, следить, чтобы в доме не было ни соринки, и улыбаться так, будто счастлива, то в конце концов и станет счастливой. Но так не получалось. Алан требовал больше и больше, и глубоко внутри Бритни подозревала, что, даже если она даст ему все, что он хочет, этого все равно будет мало.
В конце концов она поняла, что его выбор ее гардероба, равно как и одержимость парадными обедами, только маскирует глубокую неуверенность Алана в себе. Последней соломинкой явилось открытие, что он сознательно лишил ее шанса подняться по карьерной лестнице, а также заработка, существенно превышающего его собственный. Разочарованная работой в “Каролинской кухне”, Бритни послала свое резюме в городскую газету, претендуя на должность редактора одной из секций. Успешно выдержав два интервью, она полагала, что работа у нее в кармане. Но потом Алан сказал, что из газеты позвонили и отменили окончательное собеседование, так как нашли лучшего претендента. Лишь спустя несколько месяцев она узнала правду – Алан от ее имени отказался от должности.
После развода Бритни заново построила свою жизнь, позволив расцвести каждой черточке ее натуры, задушенной деспотичным супругом. Она наконец узнала – после детства, проведенного рядом с суровым отцом, и замужества с человеком, пытавшимся доказать свою значимость, подавляя ее, – что забота в первую очередь о своем счастье имеет огромные преимущества.
И это, думала Бритни, разглядывая в зеркале свое отражение, самая очаровательная сторона ее нового “я”. Она создала свой новый образ только для себя, ни для кого больше.
В течение нескольких последних месяцев Бритни стала сторонником удовлетворения своих потребностей и желаний в первую очередь. Ощущение было просто упоительным!
И все же внутри оставалась пустота. Пустота, заполнить которую могли только мужская любовь и дети.
И она заполнит ее, несмотря на Девина Террила.
Бритни сдернула с головы полотенце, освободив мокрые спутанные волосы. Она вспомнила слова Бобби, что билет возврату не подлежит. Она знала также, что это правда, и за собственный билет она не получит ни цента в случае возврата. Агент оговорил это совершенно определенно.
Итак, Бритни обречена. Или она отправляется в круиз на одном теплоходе с Девином, или возвращается домой. Она не могла позволить себе удрать и купить билет на другой лайнер.