Но унынию второй помощник не поддавался. Он отчаянно пытался хоть как-то ослабить верёвки.
Шторм прерывисто заговорил:
— Послушай! Я не видел белую женщину уже долгие месяцы. Почему бы тебе не быть со мной поласковее? Я…
Девушка укусила его руку, и гигант, выругавшись на каком-то незнакомом (даже не таитянском!) языке, громадной пятернёй сжал её лицо.
Внезапно распахнулась дверь и в комнату вбежала Утота, уже знакомая женщина-вахине. Двигалась она стремительно и бесшумно, а в руке блестел пахоа — небольшой острый кинжал. На тех частях тела, которые не были скрыты парео, отчётливо виднелись рубцы. Несомненно, туземную принцессу жестоко истязали за давешнюю попытку побега!
Шторм не видел Утоту, его внимание было полностью поглощено Лореттой. Доусон лихорадочно стал молиться про себя, чтобы кинжал аборигенки беспрепятственно смог достичь нужной точки на широкой спине гиганта.
И вот лезвие вонзилось в плоть, но… сокрушительного удара не получилось! Лапища злодея-надсмотрщика метнулась за спину и перед глазами увечного моряка возник быстро движущийся клубок из человеческих тел. Лоретта вскоре выскользнула из рукопашной схватки. Шторм потянулся было за ней, но тут же забыл о своём намерении — Утота ногой ударила его в пах, а кинжалом — в грудь. Великан задохнулся от боли и ярости. Хлынула кровь…
Забликовала кожа на стройных ногах Лоретты, когда она помчалась вон из комнаты. Утота снова нанесла удар. Но громадная рука Шторма успела схватить запястье вахине. Крутанула. Зажатый в женской руке кинжал резко изменил направление — и поразил грудь самой туземной принцессы. Та легонько вскрикнула и стала оседать на пол.
Гигант выпрямился. Лоретта успела прошмыгнуть к двери и пропала в ночи. Негодяй помчался в погоню.
Доусон ощутил струйки пота на своих щеках. В неистовом желании разорвать верёвки он окончательно ослабел. А ведь Шторм вернётся через несколько мгновений…
После столкновения свет в комнате стал тусклым. В полумраке моряк различил какое-то движение. Это была Утота. Она ползла на локтях и коленях по направлению к нему. Парео соскользнуло с её залитой кровью груди. Вахине из последних сил притянула себя к Доусону, глаза её померкли. Слабый шёпот почти не нарушил тишины:
— Пахоа…
Доусон почти не ощущал веса умершей на своих коленях. Пахоа! Он наконец обратил внимание на рукоять кинжала, торчащую из груди женщины. Нож с острым лезвием!
— Спасибо тебе, Утота! — Поблагодарил Доусон туземную принцессу, хотя та уже не могла его услышать.
Моряк напрягся, стремясь достичь ножа. И ему это удалось!
Верёвки врезались в тело. Из-за крови вахине нож был скользким, поэтому перерезать волокна приходилось одно за другим. Но это не заняло много времени. Как только руки стали свободны, орудовать пахоа стало несравненно легче.
Ноги затекли, особенно в районе ступней. Моряк перерезал последнюю верёвку и тут же неловко вскочил — конечности одеревенели из-за от отсутствия циркуляции крови. Времени растирать их, возвращая к жизни, не было!..
Шторм уже стоял на пороге, пойманная Лоретта слабо трепыхалась у него подмышкой. Челюсть гиганта в изумлении отпала. Но тут же его рука метнулась вниз и вернулась с пистолетом.
Стремительным толчком девушка была отброшена в сторону. Выстрел. Пуля ударилась в стену совсем близко. Но Доусон уже прыгнул вперёд со сверкающим ножом в руке и диковатой усмешкой на окровавленном лице.
Шторм допустил просчёт. Он попытался схватить Лоретту и прикрыться ею как щитом. Но моряк нырнул вниз и плечом врезался в ноги надсмотрщику.
Все втроём покатились вниз по ступенькам, беспорядочно кувыркаясь. Громыхнул пистолетный выстрел. Доусон ощутил, как левую руку пронзила агонизирующая боль. В конце концов он оказался лежащим на спине, придавленный громадной тушей Шторма. Серые глаза гиганта бешено уставились прямо в лицо второго помощника. В поле зрения вернулся пистолет, чёрное дуло которого стало раскачиваться у переносицы моряка.
Собрав остаток сил, Доусон ударил Шторма в челюсть. Одновременно он убрал голову в сторону, и попавшая в грязь пуля обрызгала всё лицо.
Шторм пытался уклониться от удара, но кулак Доусона достиг цели и поразил шею гиганта. Не сильно, нет… Но ведь он всё ещё сжимал в кулаке нож!
Кровь злодея хлынула прямо в глаза моряка. Шторм издал жуткий захлёбывающийся вопль и отшатнулся назад. Палец его то и дело конвульсивно нажимал на курок пистолета, грохотали выстрелы. А затем тело гиганта бессильно опало, его глаза в лунном свете потускнели… Блестела лишь рукоять кинжала, чьё лезвие оказалось полностью погружённым в человеческую плоть.