И ее отец был, как всегда, неподражаем. Он ухаживал сразу за всеми дамами, расточая комплименты, и умудрялся сделать так, что каждая считала, что ей оказано предпочтение.
Аманда, дочь Летисии, тоже понравилась Оливии. Совсем еще девочка, но держится непринужденно. Она была очень оживлена, ей нравилось внимание со стороны взрослых мужчин. Бойка на язычок. Рядом с ней постоянно вспыхивал смех и царило веселье — эту девочку переполняла радость жизни.
Но вот сын Летисии, Витор, которым мать явно гордилась, — в нем было что-то такое, что смутило Оливию… Витор, не таясь, ухаживал за ней, и все это было на глазах ее слишком уж снисходительного жениха Дави… Казалось, к Витору невозможно придраться, но Оливия чувствовала, что в его поведении сквозит какое-то оскорбление и насмешка, точно он априори презирал всех присутствующих, в том числе и ее, Оливию. Дави не считал, что Витор держится развязно, не видел, что взгляд, которым он смотрел на Оливию, исполнен превосходства и наглости, что каждое его слово имеет оскорбительный подтекст. Он как бы не решался открыто эпатировать публику, но было что то в его манере держаться, что давало почувствовать: он всех этих людей и в грош не ставит.
Витор все время танцевал с Оливией, и Дави, к ее огорчению, охотно предоставлял ему эту честь, словно заискивая перед внуком Гаспара Веласкеса. Ей казалось, что во время танца Витор обнимает ее как-то двусмысленно и смотрит ей в глаза многозначительным взглядом, как будто между ними наметилась какая-то тайна…
Словом, он не то чтобы ей очень не понравился, но смутил ее настолько, что Оливии хотелось наброситься на Дави с упреками, как будто он в каких-то своих целях использует свою невесту. А ведь у Оливии еще нет уверенности, что она выйдет за него замуж. Он ей нравится, нравится то, что Дави всего добился своими собственными силами, а не по праву рождения, как Витор, но любви она к нему не испытывает. Любовь — это что-то другое. Возможно, ей и не дано испытать это чувство. Возможно, ее сердце закрыто для любовных бурь и страстей. К Дави можно испытывать уважение, привязанность, но не страсть. Он настолько спокоен, уравновешен, что и сам вряд ли способен на сильное чувство. А интересно, способен ли на него Витор?.. Оливия передернула плечами. Нет, этот тип преисполнен любви лишь к одному существу — к самому себе. Оливия почему-то с досадой подумала об этом…
Уговорить сестру прогуляться по побережью к поселку рыбаков, как и думал Витор, было делом несложным.
Аманда жаждала новых открытий и не чуждалась знакомств с простыми людьми. В этом смысле она была так же демократична, как и ее мать и дед.
В поселке вовсю кипела работа. Мужчины ремонтировали ветхие домики, а женщины чистили у порога рыбу. Молодежи в поселке видно не было, очевидно, смекнул Витор, юноши и девушки сейчас сидят на занятиях в школе. Сегодня он и не рассчитывал увидеть ту девушку, которая так ему приглянулась, девушку с романтическим обликом мечтательной девственницы. Но ему хотелось взглянуть на ее отца, того человека, с которым разговаривала его мать в хижине. Эта загадка не давала ему покоя. Что могло связывать Летисию с рыбаком, ведь, скорее всего, это была не случайная встреча. Занимая сестру беседой, он зорко смотрел по сторонам.
Того рыбака он увидел за работой: мужчина, приставив к стене дома лестницу, укреплял крышу, время от времени переговариваясь с женщиной, подававшей ему тростник, скорее всего, со своей женой.
Витор дождался, пока мужчина закончил свою работу и направился в дом по соседству, и потянул сестру к женщине, уже занятой перебиранием лангустов в большой плетеной корзине.
— Отличные лангусты! — одобрительно сказал он, приблизившись. — Можно у вас купить штучку на пробу?