— Да я бы рад хоть сейчас, но Эстела все никак не решится предстать перед моими внуками. Почему-то она их боится.
— Ладно, я готова пойти к ним, — вымолвила Эстела. — Не можем же мы допустить, чтобы из-за нас распалась семья нашего друга.
— Значит, сегодня я скажу Летисии, чтобы ждала нас на ужин, — пообещал Гаспар.
— А я побегу к Изабел! — крикнул Бонфинь уже с порога.
На сей раз примирение с женой ему удалось. Фред облегченно вздохнул, избавившись от взбалмошной гостьи, зато Адреалина огорчилась: ей уже понравилось жить в доме Бонфиня.
— Мам, пусть она останется у нас, — попросил Пессоа.
— Да пусть живет, — отмахнулась от него Изабел. — Не отвлекай меня на мелочи. Я должна всерьез заняться домом, который вы без меня тут окончательно запустили.
Эстела, конечно, побаивалась грядущих смотрин, но надо признать, что эта боязнь во многом передалась ей от Гаспара. В прошлый раз, когда он, только приехав с острова, поделился своим счастьем с домашними, внуки встретили его сообщение таким холодным молчанием, от которого не приходилось ждать ничего хорошего. Поэтому Гаспар сразу сник и не стал сообщать подробностей — на ком женится и когда. О новой квартире, купленной в Форталезе, тоже умолчал, а чтобы как-то объяснить свое отсутствие дома, сказал, что некоторое время поживет в Рио, где у него есть дела.
Витор и Аманда понимающе переглянулись — дескать, знаем мы эти дела в юбке, но своих замечаний не высказали, великодушно позволив деду порезвиться на старости лет. «Кажется, у них сложилось мнение, что я пошутил насчет женитьбы, — пришел к заключению Гаспар. — Ну что ж, не буду их разубеждать до поры до времени». И он поселился в новой квартире тайком от них и даже от Летисии.
Но теперь пришла пора открыться, а к разговору с внуками Гаспар по-прежнему не был готов.
— Я боюсь, — честно признался он дочери, — что Аманда и Витор не примут Эстелу. Судя по тому, как они ревностно воспринимают твои попытки наладить личную жизнь…
— Папа, ты не должен их бояться! И я тоже не должна. Мы и так слишком с ними цацкались, а в результате получили монстриков, которых теперь вынуждены опасаться. Это ненормально, чтобы дети могли так запутать взрослых. Так что приводи сегодня Эстелу, а я приглашу на ужин Франсуа. И пусть эти малолетние эгоисты лопнут от злости! Мы должны показать им, что они не вправе ломать ни твою, ни мою жизнь.
— Все так, — согласился Гаспар, — но они могут устроить скандал, а мне бы этого очень не хотелось. Что подумает Эстела о нашей семье?
— Ты подготовь ее на всякий случай. Это неприятно, да что же делать, если мы с тобой воспитали таких детишек. Пусть Эстела знает, что мы теперь осознаем свои ошибки и вовсе не приветствуем такое поведение Витора и Аманды.
— Хуже всего, — сказал в раздумье Гаспар, — что они презирают людей, имеющих меньший достаток, чем Веласкесы. А это может глубоко обидеть Эстелу, и кто знает, не передумает ли она вообще выходить за меня замуж.
— Но ведь ты не обязан выбирать себе жену по банковскому счету!
— Да. И тем не менее мне надо поговорить с Витором. Так сказать, подготовить почву… Представляю, сколько яду из него прольется, когда он узнает, что Эстела — певица. Пусть уж отведет душу на мне, чем потом выскажет все это Эстеле. Может, нам сегодня стоит провести нечто вроде генеральной репетиции? — все-таки отступил Гаспар. — Поужинаем вчетвером, без Эстелы, за столом я им все скажу… А к завтрашнему вечеру они, глядишь, и привыкнут к мысли о неизбежности моей женитьбы.
— Как хочешь, папа, — не стала настаивать Летисия.
За ужином она была грустной, и Гаспар вслух заметил, что она почти ничего не ест. Этим замечанием тотчас же воспользовался Витор, выдав деду свою версию происходящего:
— Вероятно, донна Летисия обозревает собственное будущее, несчастное во всех отношениях.
— То есть? — не понял Гаспар.
— Охотно поясню, — расплылся в усмешке Витор. — Тебе приходилось слышать о брачных аферистах? Есть такая профессия. Так вот, некоторые женщины предпочитают закрывать глаза на очевидное и запросто заглатывают приманку. Я говорю о сеньоре Франсуа. Да ты, наверное, не знаешь, что у твоей дочери появился новый ухажер?
— Витор! — умоляюще произнесла Летисия, но он, даже не взглянув в ее сторону, продолжил:
— Этого афериста зовут Франсуа. Донна Летисия завела с ним интрижку, а сам он на всякий случай поманил не только мать, но и дочку, — Витор указал рукой на Аманду.