— Он никого не манил! — выкрикнула та.
— Причем этому типу все равно, кто из них раньше клюнет. В любом случае он получит денежки Веласкесов!
— Витор, это уже слишком! — пылая от возмущения, сказала Летисия. — Франсуа из богатой семьи, сын дипломата, известный архитектор. Он бросил все в Сан-Паулу, перебрался сюда, чтобы спокойно заняться живописью.
— Ах, как романтично! — воскликнул Витор. — Прямо как Гоген, уехавший на Таити! Значит, он собирается разбогатеть на живописи? Или каким-нибудь иным способом? Бежал от чего-то или от кого-то… Спрятался в дюнах… Может, он преступник, вор?
У тебя навязчивая идея, — бросила в сердцах Аманда. — Тебе везде мерещатся преступники.
— Что же делать, если вы все такие наивные? — развел руками Витор. — Придется мне одному защищать капитал и честь семьи Веласкесов.
Разумеется, после такого выпада внука Гаспар не решился объявить о своей женитьбе, отчего чувствовал себя прескверно.
— Я поступил как последний трус, — вынужден был признаться он Эстеле, а также рассказал подробно о поведении Витора. — Скажи, ты меня не бросишь? Не испугаешься?
— А ты? — задала ему тот же вопрос Эстела. — Не испугаешься своих внуков? Не откажешься от меня, если я им вдруг не понравлюсь?
— Как тебе могло прийти такое в голову! — обиделся Гаспар.
— Ну, тогда можешь на меня рассчитывать. Я не для того решила связать свою судьбу с тобой, чтобы сбежать при первом же косом взгляде со стороны твоих родственников. Конечно, мне не доставит это удовольствия, но я выдержу все, если только буду уверена в тебе и твоей любви.
— Я никогда не дам тебе повода усомниться в моих чувствах! — горячо заверил ее Гаспар.
Витор не мог себе простить, что Франсуа фактически одержал над ним моральную победу в их недавнем столкновении. «А что я мог ему противопоставить? — искал он аргументы в свое оправдание. — У меня нет против него никаких компрометирующих материалов. Но я их разыщу! Даже если он окажется чист как стеклышко, я сам сочиню такое, что заставит донну Летисию навсегда отвернуться от ее нового избранника!» При этой мысли настроение Витора значительно улучшилось, но затем он вспомнил, как мать не поверила в то, что Соарес подсунул ей испорченную рыбу. Это было еще одно поражение Витора, вспоминая которое он неизменно испытывал досаду и раздражение. При этом его не огорчал финансовый ущерб, нанесенный фирме понапрасну, — просто Витор очень не любил, когда его хитроумные планы проваливались. Он мог бы, конечно, себе в утешение думать о том, что Летисия больше не встречается с Соаресом. Да, мог бы, если бы не подозревал, что истинная причина этого разрыва кроется в красавце архитекторе, которого мать предпочла рыбаку.
Разумеется, Витор не считал Франсуа брачным аферистом и даже наоборот — был уверен, что тот искренне влюблен в Летисию. Именно в этом, по мнению Витора, и заключалась главная опасность: он не мог допустить, чтобы посторонний вошел в их семью, будь он хоть самый богатый человек на свете. Другими словами, Витору не надо было чужого капитала, но он и не желал ни с кем делить свой, фамильный, мечтая стать его единоличным владельцем уже в ближайшем будущем.
После того неприятного разговора с Франсуа он велел Дави отправиться в Сан-Паулу и собрать там необходимые сведения о новом возлюбленном матери. Теперь оставалось лишь немного подождать. «А уж там я с ним разделаюсь!» — злорадно потирал руки Витор.
Днем к нему в офис пришла Аманда и попросила дать ей на время машину. Витор сразу же догадался, куда собралась сестра, но на всякий случай уточнил:
— Шофер тебе, конечно, не нужен?
— Да. Мне нужен только ключ от твоей машины.
— Что ж, сестричка, благословляю. Дерзай!
— И ты не боишься, что мне удастся соблазнить этого «брачного афериста»?
— Нет, не боюсь!
Он, действительно, понимал всю безнадежность устремлений Аманды, но поощрял их, чтобы вбить клин между матерью и дочерью и — самое главное — заставить Летисию усомниться в порядочности Франсуа. Но глупая Аманда этого не знала и думала, что брат искренне желает ей заполучить Франсуа в мужья.
Машина ей понадобилась затем, чтобы проехаться по дюнам, где в это время Франсуа, по обыкновению, писал этюды. Отыскав его в том самом уголке, который он называл райским, Аманда, как уже делала не раз, предложила себя в качестве натурщицы. Франсуа, как всегда, от ее услуг отказался, но она решила, наконец, сразить его своей красотой и сбросила с себя одежду.
Художника это впечатлило, только реакция его была обратной той, на которую рассчитывала Аманда.