— Ты учишь меня жизни с высоты своего опыта? — высокомерно поинтересовался Рамиру.
— Мне учить тебя? — переспросил Франсуа. — Куда мне? Ты уже дважды женился, у тебя взрослые дети! Кто я такой, чтобы учить тебя? Но Летисию я знаю лучше, чем ты. Если ты и дальше будешь удалять ее от друзей, пытаться поменять ее привычки, все это обернется против тебя… Нет в мире человека, который мог бы жить только любовью…
Рамиру вернулся к Летисии еще более озлобленный и с порога сообщил ей, что вернул проект Франсуа и запретил ему и близко подходить к его жене. Он, Рамиру, и без того многое терпит. В этом доме ее дети его постоянно оскорбляют…
— Но ты даже не пытался расположить моих детей к себе! — выкрикнула Летисия.
— Детей? — повысил голос Рамиру. — Каких детей? Я вижу лишь нахальную девицу и избалованного, плохо воспитанного парня, который не упускает случая, чтобы унизить меня! Поэтому я и настаивал, чтобы у нас был свой собственный дом, только для нас, подальше отсюда!
— А зачем? — взвилась Летисия. — Зачем, если тебя постоянно что-то не устраивает, ты вечно чем-то недоволен! Даже тот участок, что подарил нам отец от чистого сердца, ты и то не смог принять по-человечески, а теперь еще хамишь ни за что ни про что Франсуа! Он хотел сделать нам любезность!
— Хватит его защищать, Летисия, — хлопнул кулаком по столу Рамиру. — Мне тошно слушать, как ты умиляешься от любезности своего архитекторишки! Замолчи!
— Сам замолчи! — завопила Летисия, совершенно потеряв контроль над собой. — Я устала, Рамиру! Я больше не могу! Ты это хотел услышать, да? Я устала!..
Глава 32
Разговор доктора Бастуса с Иванильдой не внес в дело никакой ясности.
Иванильда не хотела давать никаких показаний против Летисии Веласкес. Она утверждала, что никакого преступления не было, что оно — плод больного воображения Витора.
— Он действительно болен, сеньор адвокат, — говорила Иванильда, — неужели вы этого не поняли? А я не собираюсь осложнять жизнь донне Летисии. Она хороший человек и столько мне помогала!
Бастус уцепился за эти слова.
— Помогала? А чем она вам помогала, донна Иванильда? Деньгами?
— Сеньор адвокат, я не стану отрицать: она давала мне деньги, я была ее лучшей служанкой!
— Давала вам деньги, — внушительно произнес Бастус, — то есть она хотела купить ваше молчание? Это называется взяткой. Вас можно привлечь к ответственности. Обдумайте хорошенько то, что я вам сказал, а потом позвоните…
Сразу после ухода Иванильды доктор Бастус позвонил Витору. Он сообщил ему о состоявшемся разговоре и сказал, что не может принудить свидетеля к даче показаний.
Витор был слегка разочарован.
— Она будет давать показания, — злобно бросил он в трубку, — и мы засадим преступника в тюрьму!
Летисия, которая была в то время дома, услышала последние слова своего сына.
— Кого ты собираешься посадить в тюрьму, сынок? — рассеянно спросила она.
Витор, бросив трубку, перевел разговор на другое. Отчего у его матери такой подавленный вид? Может, у нее что-то со здоровьем?
— Да нет, я просто плохо спала, — ответила Летисия. — Так кого ты хочешь засадить в тюрьму?
— Есть там у нас один тип на фабрике, — Витор принял озабоченный вид, — адвокат пытается его отмазать… Можно, я тебя поцелую, мамочка?
Летисия растаяла.
— Не думала, что мой сын может быть таким ласковым, — пробормотала она. — Было бы хорошо, если бы все любящие мужчины были похожи на тебя.
Витор нежно пригладил ее волосы.
— Нейде мне сказала, что Рамиру сегодня не ночевал дома, — проговорил он сочувственно. — Но ты не переживай. У вас все наладится. Надо только немного потерпеть…
Гаспар Веласкес разыскал Рамиру в хижине, которую тот построил для себя и Летисии.
Но разговора у них не получилось.
Гаспар стал перечислять Рамиру те жертвы, на которые пошла ради него Летисия, но в ответ на это Рамиру сказал, что он пожертвовал не меньшим: он был вынужден ради соединения с Летисией оставить жену и детей, своих друзей, свои привычки. Словом, разговор сразу же зашел в тупик.
— Но неужели тебе трудно понять некоторые вещи, Рамиру? — не сдавался Гаспар. — Ты хоть представляешь, каким шоком была для моих внуков ваша связь? Ты даже не попытался наладить с ними отношения.
Рамиру ответил, что он не умеет общаться с избалованными детьми. Еще он не умеет делать вид, будто не замечает, что все его презирают, в грош не ставят. Именно поэтому ему хотелось убраться поскорее из дома Гаспара. А теперь ему кажется, что их отношения с Летисией были ошибкой. Им не надо было возобновлять свою связь. Ни к чему доброму это привести не могло. Теперь он это прекрасно понимает, так же как понял это с самого начала и Гаспар, не так ли?