— Ты прямо как немой укор, — сказала она, — работаешь с раннего утра и до поздней ночи, а я рядом с тобой выгляжу праздной бездельницей. Сегодня, например, долго спала.
— Ну и правильно, — не переставая строгать доску, произнес Кассиану. — Если нет занятий в школе, то отчего же не поспать?
— Наверное, я могла бы тебе в чем-то помочь.
— Нет, строить лодку — это мужское занятие.
— Но тебе же помогала Питанга! От ее помощи ты не отказался.
— Далила, опять ты за свое, — раздраженно проворчал Кассиану. — Я тебе тысячу раз объяснял, что она просто хотела посмотреть, как я делаю лодку.
— Ну да, а потом строгала тут с тобой доски, вколачивала гвозди.
— Я ее не просил об этом. К тому же Питанга — совсем другая: она выросла рядом со стариком Кливером и многому у него научилась. А ты — нежная, женственная… И у тебя есть я. Поэтому тебе незачем заниматься таким тяжелым мужским трудом.
— Так, может, Питанга тебе больше подходит? — обиделась Далила.
— Ох, перестань, — с досадой бросил Кассиану. — Пойди лучше искупайся, поплавай.
— А ты? — оживилась она.
— Мне некогда.
— Ну вот, всегда так, — огорченной Далиле расхотелось идти к морю, и она свернула к дому Асусены.
— Что, опять поссорились? — сразу же догадалась та.
— Да ну его, — махнула рукой Далила. — Кроме своей лодки, ничего вокруг не видит. Радуйся, Асусена, что тот, кого ты любишь, не бредит морем и уловом. Он образован, многое повидал. Тебе будет легко с ним.
— О ком ты говоришь? — настороженно спросила Асусена.
— О Франшику. О ком же еще?
— И ты туда же! — рассердилась Асусена. — Что вы все заладили в один голос: Франшику да Франшику!
— Он нам всем нравится.
— Мне он тоже нравится, но не настолько, чтобы думать о нем как о женихе.
— Да? — удивилась Далила. — А мне казалось… Ведь ты с ним несколько раз уезжала из школы?
— Нет, не с ним, а с Витором!
— Боже мой! Ты с ума сошла!
— Только не надо этих трагических восклицаний! — умоляюще произнесла Асусена. — Витор любит меня. Очень любит. И сколько бы вы ни подталкивали меня к Франшику, у вас ничего не выйдет, потому что я люблю Витора!
— Допустим, все так, как ты говоришь, — попыталась спокойно размышлять Далила. — Но почему же тогда вы встречаетесь тайком? Почему не проводите вместе выходные?
— Ты ведь знаешь, как к нему относятся в моей семье.
— Нет, Асусена, дело не в этом. Если бы у него были серьезные намерения, то он бы нашел способ убедить в этом твоих родителей и Кассиану. А он, к сожалению, лишь морочит тебе голову.
— Прошу тебя, никогда не говори плохо о Виторе. А то мы с тобой можем всерьез рассориться.
Несмотря на предостережение подруги, Далила тем не менее не собиралась так просто сдаваться и подыскивала другие, более убедительные аргументы, но закончить этот спор ей помешал Дави, неожиданно появившийся в доме Асусены.
— Сестренка, я пришел за тобой, — сказал он. — Сейчас мы поедем в город, ко мне. Отец и мама уже одевают свои праздничные наряды.
— Ура! — захлопала в ладоши Далила, но тотчас же спохватилась: — А Кассиану? Он рассердится.
— Мы возьмем его с собой, — разрешил эту проблему Дави.
Счастливая Далила немедля помчалась к Кассиану, однако он наотрез отказался ехать.
— Что мне там делать? Смотреть, как твой братец выпендривается, демонстрируя свою роскошную квартиру? Нет, не поеду. Мне надо строить лодку. Кстати, это в твоих же интересах, потому что лодка — наше будущее.
— Но можешь ты ради меня отложить ее хоть на один день?
— Нет, Далила, не могу.
— Ну и оставайся со своей лодкой! — чуть не плача, выкрикнула она. — Сиди тут и обнимайся с деревяшками и гвоздями. А я поеду!
Настроение Далилы безнадежно испортилось, и даже такая желанная поездка, о которой давно мечталось, была ей не в радость. Как бы со стороны наблюдала она за родителями, смущенно входящими в городское жилище Дави и не знающими, как вести себя среди этой непривычно дорогой мебели. Дави тоже выглядел смущенным и все извинялся за то, что долго не отваживался пригласить их к себе, боясь вместо понимания натолкнуться на отчуждение. Далила поняла, что ей необходимо вмешаться — помочь и брату, и родителям, а потому, выйдя наконец из оцепенения, она шумно плюхнулась на обитый бархатом диван: