Но не успел Рамиру возвратиться, как ее радость улетучилась.
Он вернулся — и застал свою жену любезничающей с Франсуа. Летисия радостно кинулась к нему, но Рамиру не поверил этой радости. Франсуа, угадав его настроение, был вынужден откланяться, а Летисия сдержанно заметила:
— Ты мог бы быть и повежливее с Франсуа. Он оказал нам услугу.
— Нам или тебе? — осведомился Рамиру.
— Что ты имеешь в виду? — напряглась Летисия.
Рамиру не ответил.
— Франсуа настаивает, чтобы мы приняли этот проект как подарок к нашей свадьбе. Он продумал все до малейших деталей, чтобы мы чувствовали себя в доме хорошо и уютно.
Рамиру угрюмо ответил, что он в подарках не нуждается. У него есть деньги, для того чтобы заплатить архитектору за его мазню на клочке бумаги. И он сам с ним потолкует об этом. Говоря это, он пристально смотрел на Летисию. Летисия ничего не ответила и, подавленная, ушла в. свою комнату.
Поездка доктора Бастуса в Рио-де-Жанейро дала вовсе не те результаты, на которые надеялся Витор.
Доктор Бастус поднял все материалы по несчастному случаю — именно так случившееся было зарегистрировано полицией, узнал о том, что было произведено вскрытие с соблюдением всех норм и правил, предписанных законом для подобных случаев, и пришел к выводу: ничто не указывает на то, что имело место преступление. Он сообщил Витору, что не может привлечь его мать, Летисию Веласкес, к уголовной ответственности. Дело было сдано в архив.
Но Витор и слушать ничего не желал.
— Мы вытащим его из архива на свет Божий. Если потребуется, подмажем кого надо. Вы понимаете, что я имею в виду, доктор Бастус? Эта женщина — преступница. Она сама призналась мне в том, что убила отца. Преступница свободно разгуливает по улицам уже более двадцати лет. И никто пальцем не шевельнет, чтобы схватить ее.
Доктор Бастус видел, что его клиент находится на грани истерики, и потому осторожно возразил ему:
— Витор, мы можем действовать только по закону. А закон гласит — дело может быть возвращено из архива в производство только в том случае, когда откроются новые обстоятельства.
— Что вы имеете в виду, доктор Бастус? — нервно проговорил Витор. — Какие обстоятельства? Она должна убить еще одного человека?
Доктор Бастус терпеливо стал объяснять.
После стольких лет новыми обстоятельствами могут быть находка оружия, которым было совершено преступление, фотография, магнитофонная запись или же, на худой конец, свидетель, который видел, как было совершено преступление.
— Свидетель! — Витор судорожно ухмыльнулся. — У меня есть свидетель. Моя няня. Она живет сейчас в Форталезе. Она присутствовала при этом событии. И вы можете с ней поговорить…
Доктор Бастус заверил Витора, что сегодня же позвонит Иванильде…
Вернувшись домой, Витор узнал, что его дед собирает в гостиной всех домашних для какого-то важного сообщения.
Витор ухмыльнулся. Он догадался, о чем пойдет речь, судя по той торжественности, с которой старик решил обставить это дело. Но в гостиную он спустился с самым серьезным и почтительным выражением лица. Как он и ожидал, сеньор Веласкес не обошелся без внушительного вступления.
Он сообщил Летисии, Аманде и Витору, что долго думал и наконец сегодня принял важное решение.
— Нам надо принять торжественный вид? — поинтересовалась Аманда, на что дед ответил, что да, не мешало бы: у них есть повод для торжества.
— Да, судя по лицу доктора Гаспара, плохих новостей не ожидается, — вставил Витор.
Гаспар сказал, что постарается быть кратким, чтобы не давать пищу для иронии со стороны внуков. Он решил отойти от дел и целиком отдаться радостям семейной жизни. Аманда уже совершеннолетняя. У Летисии начался новый период в жизни, и ей нужен солидный источник доходов. Витор уже доказал, что он умеет работать и любой ценой постарается сохранить семейное состояние. К тому же он собирается жениться на замечательной девушке. И вот, основываясь на всем этом, он, Гаспар Веласкес, решил разделить между ними всеми акции компании.
— Ну, ты меня удивил, дед! — воскликнул Витор. — Этого я от тебя никак не ожидал! Не знаю, правда, должен ли ты так поступать.
Гаспар, довольный произведенным эффектом, сказал, что должен. Что у него нет иного способа доказать родным свою глубочайшую любовь. Витор внутренне аплодировал сам себе. Он был уверен, что так и будет. Он добился того, чего хотел, и теперь ему для полного торжества осталось только одно — засадить мать за решетку.
Мануэла видела, что с Питангой происходит что-то неладное: уж слишком глубоко она переживает крушение своей надежды когда-нибудь выйти замуж за Кассиану.
В последнее время ей самой стало казаться, что в их общей жизни — ее самой, Кливера и дочери — как будто что-то застопорилось. И Мануэля вспомнила свою молодость, вспомнила, что когда-то была легкой на подъем…
Она подумала: почему бы им не изменить все в жизни и не начать ее с чистой страницы? Но не здесь, а в каком-нибудь другом месте. Ведь она где угодно сможет организовать отличный бизнес — опыта и сноровки ей не занимать.
Переговорив с отцом и дочерью, Мануэла выставила бар на продажу.
…Самюэль, как обычно придя навестить своего друга Бом Кливера, увидел табличку «Бар продается» и был поражен.
— Что это значит, Мануэла?
Мануэла стала объяснять. Ее здесь ничего не держит. У нее не осталось никаких надежд на то, что ее семья будет счастлива в Форталезе. И она хочет увезти отсюда отца и Питангу.
Самюэля ее объяснения не удовлетворили. Бар, которым владеет Мануэла, пользуется большой популярностью. От клиентов нет отбоя. Она может здесь хорошо зарабатывать. Она всем здесь нужна.
— Бар, клиенты, — проронила Мануэла. — Все это я найду в другом месте. Я приняла решение, Самюэль, и никто не заставит меня изменить его.
— А Кливер согласен с этим решением? А Питанга?
— Да, они не имеют ничего против, — подтвердила Мануэла.
Самюэль опечаленно покачал головой:
— Ну что же, раз ты так решила… Не знаю, что тебе еще сказать, Мануэла. Ведь мы — друзья. И мне очень будет не хватать вас всех…
Когда Рамиру вошел к Франсуа, тот сразу же понял, что муж Летисии явился к нему с каким-то неприятным разговором, и внутренне подобрался.
В глубине души он уважал Рамиру, но не верил в то, что они с Летисией смогут обрести покой и счастье. В это не верил никто из окружающих, и Франсуа понимал, что Рамиру догадывается об этом, потому и ведет себя так вызывающе, так заносчиво! Они с Летисией восстали против существующего порядка вещей; но мало-помалу революционный дух выветрился из их отношений, а страсть прошла, но они оба по-прежнему боятся признаться в этом друг другу…
Как и ожидал Франсуа, Рамиру начал разговор с откровенной грубости. Он швырнул архитектору его проект и осведомился, сколько стоит эта работа.
Франсуа терпеливо объяснил, что проект не имеет цены. Он сделал его из любезности. Это подарок. И тогда Рамиру напрямую изложил свои претензии:
— Мне не нравится, что ты в мое отсутствие обхаживаешь мою жену!
— Если ты не доверяешь собственной жене, это твоя проблема, — заметил Франсуа. — И еще я тебе скажу — когда ты увидишь, что Летисия грустна, подавлена, не удивляйся. Этот день не за горами, вот увидишь!
— Ты учишь меня жизни с высоты своего опыта? — высокомерно поинтересовался Рамиру.
— Мне учить тебя? — переспросил Франсуа. — Куда мне? Ты уже дважды женился, у тебя взрослые дети! Кто я такой, чтобы учить тебя? Но Летисию я знаю лучше, чем ты. Если ты и дальше будешь удалять ее от друзей, пытаться поменять ее привычки, все это обернется против тебя… Нет в мире человека, который мог бы жить только любовью…
Рамиру вернулся к Летисии еще более озлобленный и с порога сообщил ей, что вернул проект Франсуа и запретил ему и близко подходить к его жене. Он, Рамиру, и без того многое терпит. В этом доме ее дети его постоянно оскорбляют…