- Сообщение, - коротко прервал её потуги голос.
- Прочитать, - сказала Ленайа, и мама зачитала текст.
Это был ещё один аспект в жизни людей, в котором мама принимала непосредственное участие. Для того, чтобы избежать простейших бытовых проблем, связанных с перемещениями по линии времени, раз в год необходимо было заносить свои данные в систему. В такие дни автоматически давался выходной, и необходимо было идти в людный центр города для сохранения. Говорили, что это помогает избежать парадоксы и в некотором смысле очень полезно для здоровья. Ленайа верила во всё, потому что совершенно не воображала, что из себя представляет сложнейшая система, кусочек которой передавался в браслете у неё на руке.
- Ты всё правильно поняла, - понимающе произнёс голос, - это означает, что нужно идти в самое высокое здание в городе, где располагается Зал Матери, отстоять длинную очередь и прикоснуться к системе. Но ни к чему делать такое страдальческое лицо. Мои двери для тебя всегда открыты.
Ленайа мысленно перечеркнула все планы на сегодняшний день, подумала об этом, смирилась, построила в голове маршрут, по которому ей лучше всего добираться в центр города, и, не теряя времени, отправилась на станцию метро.
Как и все, Ленайа могла нырнуть только в любой момент прошлого. Нырять в будущее было невозможно, потому что оно всегда строилось от того момента, в котором находилось осознание себя. Поэтому Ленайа никак не могла знать, что ждёт её в старости, и никак не могла промотать скучную дорогу до Зала Матери. Поэтому ничего не оставалось, как довериться стреле времени и плыть по её течению. В обычной жизни люди старались не использовать слишком глубокие погружения в прошлое, хотя, чего уж говорить, и сама Ленайа однажды вернулась из собственного девяностолетия. Это был самый длинный прыжок в её жизни, она тогда вернулась в пятилетний возраст. Что ей хотелось в нём изменить — она уже и не помнила. Но с тех пор она жила свою жизнь и совершенно не представляла, что её на это подвигло тогда. Она, конечно, слышала про таких людей, которые прыгали каждый раз на пять лет назад, а её соседка напротив была на прошлой неделе уже трижды. Безусловно, это был очень полезный навык: все стаканы всегда оставались целыми, но несмотря ни на что оставались люди, которые всё равно умудрялись опаздывать. Ленайа опаздывать не любила, поэтому шла очень быстро. К тому же нужно было скорее сохраниться, пока система не начала лагать. Несмотря на всё её совершенство, что-то сбоило в ней каждый раз в день сохранения любого человека.
Об этом Ленайа успела подумать, когда продавец хот-догов дважды ей улыбнулся, пока она дважды проходила мимо него, чтобы спуститься в тоннель. Она навалилась на вернувшуюся дверцу всем телом, и вошла в холл, где хаос разноцветной толпы сливался в ровные четыре колеи эскалаторов, перемалывающих толпу турникетами. Ждать на ступеньках смысла было немного, день только начался, и Ленайа вприпрыжку устремилась вниз по левой стороне эскалатора, погружаясь всё глубже в атмосферу железной пещеры, безмолвного гула и шлёпаний шагов. Пока она спускалась, она всё время думала, о каких колебаниях говорит мама, но решила не спрашивать её, пока вокруг столько много людей.
Здесь нужно было повернуть на другую станцию, а здесь...
Ленайа вошла в вагон.
- Мама, с тобой всё в порядке? - Спросила Ленайа, быстро бросив взгляд на рисунок над противоположным входом, чтобы убедиться, что хотя бы линия, на которой она оказалась, та.
Всё оказалось верным.
- Возможны незначительные отклонения, - спокойно сказал мамин голос.
Когда поезд тронулся, Ленайа не взялась за перила. Она почему-то предпочитала стоять либо просто расставив ноги, либо прислоняться в крошечный уголок у входа, но не любила браться за перила, словно её било током при одной мысли об этом. Свет станции погас во тьме тоннеля, и вместе с привыканием к освещению вагона пришла в голову мысль о том, что свет станции, насколько тусклее он был, всё равно казался светлее этого яркого жёсткого света внутри железных червей. Ленайа сделала знак браслету, что желает, чтобы их беседу никто не слышал и сразу спросила.
- Какие ещё колебания? - Её никто не слышал, но она всё равно шептала.
- Некоторые данные показывают, что прогнозы сегодня могут быть ошибочны.
- Это что ещё значит? - Ленайа слышала такое впервые за всю свою жизнь.
Эту жизнь.
- Я пока ещё разбираюсь с этим. Будь осторожна.
- Что?! - Воскликнула Ленайа и тут же отвернулась от посмотревших на неё людей, так как звуковое поле было только что отключено.
Из динамиков в потолке, один из которых всегда хрипел в каждом вагоне, раздалась реклама, видеоряд к которой транслировался прямо в окнах.
- Читайте книгу о том, как написать книгу, издать её и не остаться нищим! - Было объявление, за которым последовал стандартный рекламный текст с реквизитами.
Поезд затормозил, приближаясь к следующей станции, свет у которой отличался от той, которую они покинули, но он всё равно был просторнее зажатого света вагона. Ленайе ехать было ещё прилично, и она спокойно ждала, подсознательно начав считать станции. В этот момент раздался сигнал, который Ленайа сначала не узнала, а потом начала искать его источник. Окружающие не подавали вида, значит его слышала только она. Значит, его издавал браслет. Что это за ужасный звук?
- Тревога? - Прочитала Ленайа символ на браслете, когда поезд остановился.
Однако мама не успела ничего сказать, как пол под ногами пропал, пассажиры поезда размылись и мгновенно исчезли вместе с перилами, сиденьями и пыльными окнами, и в следующую секунду Ленайа, пролетев вниз сквозь пропасть ужаса, упала на мягкий гравий, с сыростью замешанный с щебёнкой и рельсами. Это определённо была яма поезда, в которую она свалилась, но почему? Куда подевался поезд? Как ни странно, ни переломанная нога, с торчащей наружу костью, ни порванная одежда и острое ощущение боли от камней и железа никак не заботили Ленайу. Однако впереди показался свет выворачивающего из-за угла поезда, и тут же появилась быстро надвигающаяся тупая морда машины. Машинист безразлично и как-то немного с тоской встретил взгляд Ленайи. По его губам можно было отчётливо прочитать вопрос «Что, опять?!» Ленайа оказалась прямо на путях, в нелепом положении, да ещё и у всех на виду. Это было недопустимо.
Ленайа замешкалась на мгновение, выбирая наиболее подходящий момент, но, в связи с приближающимся многотонным поездом, решила подумать по пути и окунулась. Поезд застыл в этот момент вместе со всеми возгласами станции и всё быстро расплылось в аморфную картинку, словно бесполезное воспоминание. В эти моменты мама хоть и ощущалась где-то рядом, но не была доступна, и взаимодействие с ней было невозможным, поэтому принятые здесь решения принадлежали исключительно человеку.
Ленайа перебирала варианты. Поворот на станцию, вагон, а может быть вообще остановиться и позволить себе хот-дог? Можно было бы пойти на другую станцию, и проехать другим маршрутом, или же сесть на другой поезд и переждать таким образом ошибку мамы. И сколько раз ещё придётся проходить этот скучный отрезок? Бывали в её жизни и такие дни, когда приходилось возвращаться в самое утро, чтобы просто нормально заснуть. Это были самые длинные дни в её жизни, и, так или иначе, какими бы они ни были идеальными, они были трудными. Нет, решила Ленайа, ехать на метро выходит очень долго. Нужно выбрать автобус, а это на противоположном перекрёстке от снежков. Снежки...
Ленайа сделала усилие, чтобы устремиться к нужному моменту и вот она уже стояла внутри детского шума и уличного гама. Она со знанием дела увернулась от пролетающего мимо смертоносного снежка, предназначенного, как мы уже выяснили, маме, повернулась в сторону перекрёстка и направилась к подъезжающему двухэтажному автобусу, размахивая руками перед тормозящими водителями.
- Твоя ошибка меня чуть не убила! - Ленайа любила использовать громкие слова, при этом осознавая пустячность дела.
Она считала, что так окружающие смогут действительно сконцентрироваться на том, что она говорит, а не сливать всё в бездонную глухую пропасть под названием «уши». Впрочем, у мамы уши были, возможно, более высокоточными, и она не упустила бы шанса упомянуть об этом сразу, как только предоставился бы случай.