Больше всех, разумеется, ликовал Коля: как в магазине надел ранец, так уж и не снимал его ни в троллейбусе, ни на автовокзале.
Купили билеты; именинник, то есть будущий первоклассник, попросил, убедившись в материнской щедрости:
— Сведи нас в столовую, мама, пообедаем в городе. А?
Его дружно поддержали брат и сестра.
Они поднялись на второй этаж автовокзала — в столовую.
Сели за свободный стол, каждый к ногам, чтоб были на виду, положил доверенные ему покупки. Колю пришлось упрашивать, чтобы он снял ранец.
Меню было небогатым — выбрали картофельный суп с курицей, котлету с вермишелью и компот.
— Сидите смирно, а я буду носить, — сказала мать.
Принесла на подносе суп, сразу всем, потом — котлеты и компот. А хлеб уже был на тарелке.
Разобрали ложки, куснули хлебца, хлебнули варева. И тут неожиданное открытие сделал Коля. Аж взблеснул черный глазок от изумления:
— Одни крылышки в тарелках у нас. А ножка никому не попалась. Почему, мама?
Анна от неожиданности придержала на полпути ложку, погасила улыбку, охнула:
— Вот чадушко, старше бабушки… Ты, Коленька, ешь, ешь… Значит, кому-то другому достались.
Но и от котлеты, и от компота не подобрел младший сынок, вылез из-за стола; просовывая локоть в ремень ранца, подытожил:
— Ты, мама, лучше готовишь.
— Вот спасибо, сын, вот спасибо!..
Дома Коля хотел показать матери фокус: потер авторучку о волосы, прикоснулся к кусочку бумажки, пытаясь приподнять его над столом, но не получилось, лишь чуть-чуть шевельнулась бумажка. Еще раз потер, подольше первого, авторучку о волосы — опять неудача. Сказал с досадой:
— Раньше получалось, теперь нет. Волос мало на голове оставила тетка — и электричества мало.
Она собиралась на вечернюю дойку, а ребятишки всей деревни стабунились возле их двора с деревянными, пластмассовыми ружьями, автоматами, пистолетами, а у Олега Сорокалетова даже пулемет ручной с сизым диском, и затеяли игру в войну. Кричали, бахали, пыхали.
— Ты убит, Колька! Не вставай! Лежи!..
— Ага, Олега ранили!..
— Симка, Симка! Ты же санитарка! Давай ползи!
Ей стало не по себе от этой игры.
— Окаянные! Опомнитесь! Или другой игры у вас нет? Не нужно в войну играть! — закричала в голос она, но они так распалились, что не слыхали ее. Наступающие гнали отступающих за огороды, где уже лежала тень…
Среди ночи Коля навзрыд заплакал. Анна проснулась и торопливо подошла к нему, встала на колени у раскладушки, прижалась лицом к мокрому от слез личику, зашептала:
— Чего ты, Коленька? Успокойся, голубок, я с тобой.
— Боюсь.
— Чего боишься? — провела ладонью по головке.
— Боюсь… Умру…
— Сынуленька мой, ты такой крепенький, сильный… Что ты… На велосипеде катаешься, плаваешь не хуже Гены, в футбол играешь…
— Так я… я не сейчас… Я старичком умру… Поняла-а? — всхлипнул малыш.
— Стари-ичком? У-у… Пустое. Да ты будешь жить и сто, и двести лет. Успокойся… Я сейчас.
Сбегала, окунула в сенцах в ведерке полотенце, выжимала на ходу на пол. Приложила холодное полотенце к Колиному лбу.
— Успокойся. Я не уйду от тебя… Я побуду с тобой…
И стояла на коленях, гладила ладонью сынишкину руку, легко касалась груди.
Стояла долго, боясь пошевелиться, чтобы не сбить выправившееся дыхание засыпающего сына.
9
Она отошла от вишен, подняла с прохода фартук с молодой картошкой и, когда распрямилась и мельком взглянула за огород, увидела, как ее тропой кто-то шагает. В ее строну. Походка скорая, легкая, молодая. Опустила картошку наземь, с-под ладони пристальней вгляделась: шла девушка, простоволосая, в сиреневом платье, в руке ромашка. Узнала: Нина Кирдякова. И так вдруг взволновалась, что и в жар кинуло, и в холод. «Неужто ко мне?» — Анна и боялась этой встречи, и хотела ее. Тут были свои причины. Были…
В один миг все предстало вдруг перед ее глазами. Шумно вздохнула, подумала с горечью: «Ах, сынок, сынок. Наломал ты дров, а матери вот теперь отвечай».
И в Дреневе, и в Больших Ведрах все знали: Нина Кирдякова и Николай Мукасеев — жених и невеста. Еще в школе загуляли. Открыто, горячо, водой не разлить.
Лучшей невесты, чем Нина Кирдякова, ей, матери, и желать бы нечего: и умна, и скромна, и работяща, и собой пригожа — светлая и складная. Заветное яблочко!..
У дреневского ветфельдшера Сергея Прокофьевича Кирдякова Нина — старшая дочка. Мать ее, Клавдия Семеновна, агроном, скончалась в одночасье: налетел грузовик на совхозный «газик». Кроме Нины, остались у Кирдякова еще две малолетних девочки. И вот с седьмого класса все заботы по дому и по хозяйству Нина взяла на себя. И как только успевала, силенок хватало на все!