И воздух был какой-то смолистый, легкий — хорошо дышалось.
Я долго ходил по леску, запоминал, трогал пальцами ветки, гладил стволики деревьев. И верил, крепко верил: жить этому лесу. Жить!
ДРОЗД
Серый певчий дрозд, его называют еще рябинником, как только по-настоящему заосенело, повадился в наш огород. Что его там привлекло? Черноплодная крупная, налитая сладким соком рябина.
Прилетал он не сразу в огород, а как бы исподволь подбирался к нему, хитрил: сначала садился высоко на ветку тополя, уже скинувшего листву, оглядывался кругом, нет ли какой помехи, и, если обстановка позволяла, нырял на березу — она у самого огородного частокола, а тут только спикируй и клюй ягоды на выбор.
Мне было интересно наблюдать за юрким дроздом, зато бабка Марфа бранила и стыдила птицу, хлопала в ладони, ругала, гнала. Дрозд улетал и тут же возвращался. Кончилось тем, что однажды хозяйка вышла с корзинкой и обрала ягоды.
— Теперь, бесстыжий, летай сколько хочешь.
Дрозд прилетел. И клевал ягоды. Нет, не пропущенные при сборе. Это я тайком его угощал: вешал на ветку гроздь-другую — много ли птице нужно?!
ВСЕ — ЖИВОЕ
Какой удивительной живой силой обладает трава: уже обожженная морозами, уже побывав под снегом, она откликнулась на тепло, опять зеленеет, манит взгляд. Идешь ли ты проселком, разрезающим поля, рыбацкой ли тропой или лесной опушкой — всюду отрадная зеленая травка. Это ли не упорство, это ли не смелость, это ли не желание жить и жить?!
Ольховое, рябиновое черемуховое и березовое мелколесье по взгорку правого берега речки Покши. Все серое, все зачерненное. И вдруг — елочка-подросток. Ни единой обломанной ветки. Ладная, легкая, как балерина. А у ее ножки на зеленой траве — заяц-беляк. Кому же и довериться, как не такой елочке! Растянулся и безмятежно дремлет… И захотелось мне вдруг вернуться, чтобы не потревожить его. Но любопытство тянет вперед. Зовет. Заяц?! Это вовсе не заяц, а маленький остаток того снегопада, который проворно укутал землю, поторопился, а удержаться не смог.
На реке так еще и не утвердился ледостав. Наоборот, заметно поднялась вода. Лозняки затопило. Трудное испытание для них.
Тихая река, тихие берега. Лишь одинокий листок или обломок веточки несет течением, и тут веришь: река жива.
ОГОНЕК НАД ВОДОЙ
Как часто мы проходим мимо красоты или — красота проходит мимо нас, не задевая, не тревожа, не волнуя, не вызывая мысли. Спешим. Или несем в себе заботы — ни дня без них. Или уж просто нелюбопытны.
Я видел: мимо этого места проходили десятки людей, и ни один не останавливался, не замедлял шага, головы даже не поворачивал. А ведь и для них над густо-синей речной водой горел этот огонек, такой приметный, такой ласковый…
Он, этот удивительный огонек, горел ночью и днем, светил, когда солнце, и светил, когда пасмурно, и, что удивительнее всего, его не зажигала ничья рука. Сам по себе появился тут, расцвел и запылал, ярко и красиво.
Но — по порядку…
В этом месте речка Покша, обойдя три огромных, глыбистых серых камня, течет неторопливо, сдержанно и вся-вся проглядывается насквозь до голыша-камешка, до глубинной травинки. Обмелела за лето, резче обозначились переброды, из воды высунулись рогастые коряги. Вот и в этом месте поднялись над водой старые, черные, промшелые сваи: мельница тут когда-то стояла, вода крутила жернова и молола рожь.
На одну из свай (ветер ли, птица ли занесли его) угодило зернышко цветка. И зацепилось. И проросло. И вот на самой границе лета с осенью, когда ночи обжигает холодок, взлетел над водой зеленый тонкий, упругий стебелек иван-чая и загорелся, запылал ярко-малиновым. Далеко виден, Любуется им речка Покша, любуется небо, поречный хвойный лес, любуюсь я, да, наверное, приплывают поглядеть на диво дивное и рыбы.
Горит, пылает огонек над водой…
ГРОЗДЬ КАЛИНЫ
Еще в один из последних своих грибных походов я приглядел за Зайцевским полем куст дикой калины. Сильные ветви были щедро унизаны красными гроздьями ягод. Среди редких листьев яркие, огневые гроздья делали куст калины нарядным и приметным. Потянулся к ветке, сорвал ягодку, раздавил во рту, а она хоть и была сочна, но горчила. «Приду по морозцу. Уж он-то посластит ягоды!» — так решил.
Рано нынче объявились морозы, выпадали снега, но осень упорно не желала уступать зиме, морозы утрачивали силу, сменялись теплом, снега таяли, и опять местами зеленела трава, обнажались дороги, тропинки, рушились ледяные забереги на речке Покше… Кто-то ворчит на изменчивую погоду, а мне нравится, когда в природе неспокойно, все-все в ожидании больших перемен, все в напряжении; в такие дни сразу оценишь и простор поля, и свежесть воздуха, и тепло дома, и тепло своей одежды.