Лучи солнца медленно рассеивались по поляне, в тени под соснами — лось и человек. Неужели все это наяву? Как необычна и прекрасна эта встреча в лесу человека и лося. В ней открывалось что-то древнее, волнующее, радостное…
Рука человека легко и бережно скользит по неохватно-могучей лосиной груди, а лесовик доверчиво трется шеей о плечо, тычется вислой губой в щеку. «Сколько неожиданного, удивительного дал этот век!»
Привалов легко развернул Малыша за голову, и тот послушно переступал по кругу белесыми высокими и сильными ногами с раздвоенными копытами.
— Или, Малыш, Пасись. Айда. Не хочешь пастись — подремли в холодке. Тебе полезно.
Однако лосю это свидание показалось кратким, он медлил.
— Ло! Ло! — повысил голос боцман. И Малыш рванулся в лес.
— Удивительно! Так подружиться с лосем! — восхитился Роберт. — Константин Макарыч, ведь это же меняет все наши представления о лосе!.. Садитесь, садитесь. Вот вы обмолвились, что с Малыша началась ферма. Как это было?
— Я его нашел первым. — Привалов сел, поглаживая ладонями колени, продолжал: — Километрах в пяти отсюда нашел. Его мать бросила.
— Бросила? Почему бросила?
— Это осталось загадкой. Может, кто испугал. Может, еще что-то случилось… Еле-еле душа была в теле.
— А отец?
— Отец? — гмыкнул Привалов иронически. — Отец у лосят бродяга-а. Не растит своих сынков и дочек. Никакой подмоги от него ни мамаше, ни детишкам… Но это мы забежали вперед. А остановились…
— На Михееве, — поспешно подсказал Роберт.
— Да, да, на Михееве, — Привалов кивнул головой. — Нашел меня Михеев на весеннем покшинском берегу. Сыро. Река отыгралась, но мутная, клев паршивый. Дежурю возле удочек, слышу, человек остановился за спиной. Страшно раздражает это рыболовов. Поздоровался, я в ответ буркнул, дал понять: уматывай. Не уходит, представь себе. Думаю: ждет поклевки, чтоб, значит, самому примоститься рядком.
Оглянулся, а у него в руках вместо удильников продуктовая ободранная сумка! Кепочка надвинута на лоб, лицо смущенное, явно не рыболова, сам щуплый и ростом не добрал.
«Здравствуйте, — говорит, — Константин Макарыч. Лесника Паклина знаете? Вот он меня к вам послал». Руку подает, подсаживается, фамилию называет: Михеев. Разговор заводит о здешних лесах, о старых и новых порубках, о полянах, о болотах и лугах, о покшинских плесах — все, оказывается, обшарил. Тут, смекнул я, не рыбой пахнет.
«Говори прямо: зачем понадобился боцман Привалов?» — «Прямо так прямо: мне тоже так лучше, — отвечает. — Напарника ищу. Надежного. Хочу возле Журавкина — очень удобные места у вас для этого — лосиную ферму открыть». — «Лосиную?» — изумился я. «Да, лосиную. Лосей будем одомашнивать и изучать».
Разные фермы есть на свете, а вот про лосиную впервые услыхал я от него. Не поверил. Лесной скиталец лось — и чтоб на ферме! Шалишь, малый! Разыгрывай кого угодно, но не боцмана Привалова. Однако вида не подаю и спрашиваю: «Скажи, товарищ Михеев, сколько у тебя лосей?» — «Пока ни одного, но будут», — отвечает, и уверенно: «У тебя ни одного лося, да у меня столько же. Ну и ферма!»
А он мне на это: «Отловим. Только в наших костромских лесах свыше четырех тысяч лосей. Правда, нам нужны малыши, сосунки. А взрослых лесовиков не нужно. Пустое дело. Их не приручить. Никакими силами не удержать подле человека… Сосунки — другое дело. На ласку идут. Вы, Константин Макарыч, не сомневайтесь. Я на лосях диплом защищал в сельхозинституте, на практике был в Печеро-Илычском заповеднике в Коми АССР. Там лосиная ферма прижилась… И у нас получится! Уверен. Небывалое дело затеваем. Хотите быть лосеводом? Во всем мире не было и нет такой профессии, какая у нас будет: лосевод!.. Богат, безмерно щедр русский язык, а вот ни у старика Даля, ни в толковых словарях Ушакова и Ожегова слова «лосевод» и в помине нет. Оно с нами, с нашей работой появится, это слово. Ну?»
И что же ты думаешь? Ведь завел, завел меня Михеев. К одному человеку год приглядываешься и все равно ошибиться можешь. Другого сразу видно. Поверил я в Михеева. Иду за визой к своей старухе. Ох, и взъерепенилась моя Матрена!
«Все-то у тебя есть, зачем же тебе лоси?» — «Хочу жить интересно», — отвечаю. «На войне жив остался, так лоси пришибут», — и в слезы.
Столько, братец ты мой, прямых атак отбил, а не отвернул от курса на лосиную ферму, не отступился…
Сладили мы с Михеевым на закрайке леса загородь, поставили лосятник, а проще сказать — сарайчик с плоской крышей. Он — заведующий фермой, я — лосевод, а ни одного лося у нас пока нет… Вот так оно все заваривалось.