Ваня вошел следом за ним в дом и снова, как в прошлый раз, изумился — ну, словно в сказке: шел по дремучему лесу, вдруг терем-теремок, вот только впереди не клубок ниток катился, указывая дорогу, а Сюдай привел.
— Вы что, сами такую хоромину подняли? — спросил Ваня у нагнувшегося к духовке Вадима. — Одних кирпичей, поди, сколько понадобилось, да еще в такую даль возить…
— У моего отца знакомых много, — усмехнулся Вадим. — Батя у меня чин имеет — директор комбината… Ему и кирпичи, и все остальное вертолетом сюда подкинули.
— На вертолете? — Ванины глаза округлились.
— Ну да, — подтвердил Вадим, собирая на стол. — Вертолеты, знаешь, теперь широко применяются — и в сельском хозяйстве, и в геологии, и лес патрулируют с воздуха… Отчего же заодно не помочь?.. В этот раз тоже нас с дедом прямо из города на вертолете сюда забросили. Сами дальше полетели, а мы здесь с недельку поохотимся, порыбачим. А на обратном пути они нас прихватят… Конечно, от нашей добычи — им доля по справедливости. Отец с друзьями позже приедут, у них своя компания. Отпуск обычно проводят здесь: охотятся, отдыхают…
Ваня слушал с недоумением: «Ну, и устроились люди!»
Из окошка дома был далеко виден лес, освещенный вновь показавшимся солнцем, окутанная синеватой дымкой бескрайняя парма.
Сели за стол.
— Ты давай ешь смелей, не стесняйся: тут целый глухарь сварен, — угощал Вадим. — Дед говорит, что в этом году и глухарей, и всякой другой дичи в лесу много, можно будет поохотиться вволю. — Поглядел на Ваню с хитрецой, хотел еще чем-то похвастаться, однако пока не решился открываться сполна, добавил лишь: — И рыбы можно будет наловить, сколько душа пожелает…
Ваня вспомнил о хариусах, спрятанных у Звонкого переката, согласился:
— Можно, конечно.
Два мальчика уплетали наваристый суп. Обоим было по четырнадцать, оба уже вытянулись — почти мужики, налились силой. Во время еды уголками глаз посматривали друг на друга. Ваня все не знал, как рассказать о том, что на самом деле случилось с дедом.
Но тот сам опередил вопросом:
— Ты даже не сказал, чем дед заболел?
— Грудь… — неопределенно вздохнул Ваня.
— Грудь?
— Да… в общем… — Ваня не смел поднять взгляд, но все же поднял и увидел в черных глазах Вадима озабоченность, тень недоверия. Добавил тихо: — Они, Вадим, с моим дедом стреляли друг в друга…
— Стреляли?! — Вадим вскочил с места, словно ужаленный. — Как так стреляли? Зачем? Что за чушь?
— Видишь ли, мой дедушка — охотинспектор… — Ваня старался говорить спокойно. — А там, около Черного ручья, лосиха попала в петлю, удавилась. А лосенок возле нее остался, еще живой. Ну, я и понес беднягу к избушке у реки. А дедушка остался… Вот тогда и нагрянул твой дед, петля-то его была. А они с моим — недруги давние. И оба снайперы — ружья вскидывают одновременно…
— Значит, мой дед убит? — кинулся к нему Вадим. — Мертв, да? Говори прямо!
— Будь он мертв, как бы я здесь очутился? Откуда бы узнал твое имя? — Ваня встал против Вадима, который, судя по всему, начинал терять самообладание.
— Н-да… — сразу остыл тот.
— Оба живы. Я их перевязал, как сумел.
— А вы-то откуда взялись? Кто вы такие?
— Мы из Лунгорта, село такое.
— Лунгорт? Мой дед тоже оттуда родом.
— Да. Твоего деда там звали Бисином.
— Бисин? Это, если сказать по-русски… Огненный Глаз, да?
— Да, — подтвердил Ваня. — А моего дедушки прозвище — Солдат Иван.
— Солдат Иван?! — опять распалился Вадим. — Это его лесная избушка стоит возле Тяна?
— Наша, — отчеканил Ваня. — И мы ее не прячем, она у всех на виду.
Но Вадим не расслышал или не понял подковырки.
— Солдат Иван… как же, знаю… мой дед рассказывал о нем.
— Нам с тобою сейчас рассуждать недосуг. Надо, покуда светло, добраться до них.
— Да… — Вадим притих. — Они что — так в лесу и лежат?
— Я для них шалаш сделал.
— Да-да, надо идти… — Вадим начал собирать рюкзачок, искоса посматривая при этом на Ваню: кем его считать — другом или врагом. С одной стороны, вот, пришел же, разыскал его, да и деду оказал помощь. Но если взглянуть на все иначе: петля-то ведь поставлена его дедом, и если они заявят куда следует, могут быть неприятности… Ведь поднял ружье на охотинспектора выживший из ума старик… из-за несчастного лося… а может быть, он уж и умер? — И правда, пойдем поскорее! Стой, погоди: тут у нас аптечка!.. — Он открыл ящичек с красным крестом, торопливо начал рыться в нем. — Стрептоцид — это на рану, анальгин — от боли, аспирин — от жара… Ну и дела! Как снег на голову. Пошли скорее…