— Да хрен с ними! — смачно и нарочито весомо обронил дембель То-лян, тот, который сидел за рулем. — Скоро зарежут на чучелки. Пусть резвятся твари… — он деловито затянулся сигаретой, пустив густую струю в лобовое стекло, при этом заметно побледнев. Остальные понимающе закивали и оскалились, натужно улыбаясь.
В кузове ЗИЛа находилось пятнадцать двухметровых крокодилов. Их везли в центральную «сувенирку». Так называлась мастерская по изготовлению чучел, которая подчинялась непосредственно комбригу советской части, расквартированной на Кубе. Крокодилов купили у крестьян маленькой свайной деревеньки на болотистом берегу рядом с водохранилищем Лас-Нуэвас.
Рядом со столицей Пиноса, Нуэва-Херона, была официальная крокодиловая ферма «Криодора Кокодрила», но там крокодилы стоили дороже, и нужно было заполнять бумаги на официальный вывоз животных, живых или мертвых. Поэтому брали у крестьян.
Покупали крокодилов по цене один песо за сантиметр крокодиловой длины. Крестьяне завязывали крокодилам пасти и лапы, измеряли и грузили в кузов ЗИЛа. Ехать с крокодилами вместе было страшно, и поэтому солдаты сидели в кабине грузовика, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в кузове.
Из крокодилов должны были изготовить чучела для отбывающих высокопоставленных советских офицеров берегового ракетного дивизиона «Школа № 16», который был передан кубинцам. Кустарные «сувенирки» были в каждом хозяйстве, но объемы и качество были не те. А командирам нужны были первоклассные чучела. И поэтому грузовик с пятнадцатью крокодилами и четырьмя солдатами направлялся к паромной переправе, чтобы отплыть с острова Пинос на остров Куба.
За поворотом неожиданно открылись взору обширные манговые сады, скрытые ранее за пышно растущими на склонах гор Ла-Каньеда кустами жакаранд и коралловых деревьев. Широкая ухабистая земляная дорога, большой плавной дугой огибая неровную гряду горных вершин, вела через эти сады. Пассажиры ЗИЛа заметно оживились, азартно по-детски высматривая что-то между рядами деревьев.
— Во! Во! Гляди! … Охренеть!!! — вдруг восторженно закричал Петя — тот, который жался к пассажирской двери грузовика. Он указывал пальцем на кубинку, которая вдруг выскочила из — за деревьев на дорогу прямо перед ЗИЛом.
«Руссе компаньеро, бена ка!» («Русские, давайте к нам!») — кричала кубинка, улыбаясь во весь рот и размахивая руками. Потом высоко задрала подол сарафана и стала хлопать себя по голому смуглому животу и полным, но обольстительным ляжкам. Потом повернулась спиной, еще выше задрала сарафан и начала призывно вилять массивными, но такими соблазнительными ягодицами, а ладонями водить спереди между бедрами.
Грузовик резко затормозил, и от такой остановки крокодилы сзади зашевелились и начали остервенело бить хвостами по бортам кузова. Потом воцарилась тишина, ЗИЛ перестало раскачивать, и только облако дорожной пыли от резкого торможения медленно поплыло, опередив остановившийся грузовик и бесшумно осев перед машиной. В этой звонкой тишине четыре пары глаз завороженно впились в кубинку, проделывающую свои незамысловатые, но такие соблазнительные па.
Хока растолкал остолбеневших солдат, вышел из машины, что-то сказал улыбающейся женщине. Та, стоя у обочины, уже лицом к ним и спущенным сарафаном, вдруг достала обе большие груди из-под одежды и поддерживая их локтем левой руки, правой сделала призывный жест солдатам, направившись в глубь сада.
Обалдело уставившиеся на женщину притихшие солдаты, как зомбированные, начали неловко спрыгивать с грузовика под покровительственным взглядом опытного Хоки…
Спрятавшийся за деревьями Карташов видел, как ошалевшие от представления Фионы пассажиры грузовика неловко выпрыгнули из кабины ЗИЛа и робко последовали за игриво виляющим женским задом вглубь сада. И когда все исчезли за деревьями, и затих звук трения сапат о подсушенную долгим зноем землю, он осторожно начал подбираться к кузову грузовика.