Потирая отекшие кисти рук, Хосе Гарсия Гиаментес выплюнул насквозь пропитанную слюной тряпку изо рта и на ватных ногах подошел к окну. Несмотря на творящийся сумбур в голове, ему было интересно, что же там высматривал таинственный незнакомец?
В порту неспешно отдавал швартовы канадский танкер, а вдали мимо маяка Эль-Морро, за дымкой мерцающего утреннего океана исчезал рыболовный траулер с портами прибытия Гандер (о. Ньюфаундленд) — Прествик (Сев. Шотландия).
Хосе отвернулся от окна и уставился на пачки денег, которые оставил на столе пришелец. Потом медленно опустил голову и стал разглядывать свои мокрые штаны. Жгучий стыд овладел им. Он скинул штаны и подошел к столу, под которым маленькой лужицей растеклась моча — свидетельство его ночного ужаса и унижений.
Хосе, воровато оглянувшись, сгреб со стола купюры и быстро спрятал их в шкаф. Он знал, где разменять их на песо и понимал, что главное выждать время. Потом он сможет прожить безбедно на эти деньги долго и счастливо, даже при революционном правительстве всеми обожаемого Команданте. Главное не попасться сейчас!
Страх прошел, оставив место надежде. Хосе, улыбнувшись самому себе, достал уже твердыми руками сухую тряпку и, так и не переодевшись, голышом, начал вытирать лужу мочи под столом…
III
— … На следующий день я сдался капитану траулера, объяснив, что являюсь гражданином Германской Демократической Республики Гансом Кройцером из Дрездена и, что, приехав на Кубу с делегацией журналистов из Восточного Блока, решил сбежать, опасаясь преследования Штази за свои демократические убеждения. Как доказательство, я предъявил свой паспорт и попросил дипломатического содействия. Капитан по рации оповестил британские власти обо мне и получил согласие на экстрадицию.
Так я остался на борту траулера «Корделия», плывущего в Прествик через Гандер. На подходе к Прествику я, прихватив спрятанную в тайнике сумку, ночью сбежал с корабля и поплыл к берегу. Этой же ночью, использовав уже свои британские документы, я уехал в Лондон. Там с моими навыками затеряться было несложно. Тем более, что у меня были личные связи с представителями недавно организованного колумбийского наркокартеля Кали, которые хорошо укоренились в Британии, и пара тайников, оставленных мной. Дальше рассказывать не буду. Думаю, этого достаточно…
Тонкие губы Карташева чуть растянулись, изобразив подобие улыбки.
— Я выполнил твои условия и теперь жду ответной услуги. Ты согласен на дальнейшее сотрудничество?
Я молча кивнул.
Старик действительно выполнил условие. Пять дней назад моя жена с ребенком пересекли границу России с поддельными паспортами, и сегодня он пришел ко мне не с пустыми руками. Степан принес с собой фотографии, где были изображены Ольга с Олежкой в квартире одного немецкого города, а потом на фоне разных достопримечательностей (по понятным соображениям называть город я не буду). К фотографиям прилагалось письмо жены, написанное от руки, где она рассказывала мне, что у них все нормально. И теперь мне надо было выполнить свою часть договора. Карташев положил на стол потрепанный российский паспорт.
— С этого дня ты — Антон из Липецка, приехал в Москву на заработки. Меня зовут Петр. Мы обращаемся друг к другу только по этим именам, даже когда находимся наедине.
Я взял паспорт со стола и раскрыл его. На меня смотрело глянцевое изображение моего лица. Только на фотографии я был брюнетом с бородкой «а-ля эспаньол». Место моей регистрации значилось в Волоколамском районе, село Дубосеково, улица Новая, дом 1. Я удивленно вскинул голову и посмотрел на новоиспеченного Петра.
Старик усмехнулся:
— Краска для волос и очки в ванной. Я помогу с покраской. И ты начинаешь выбривать эту поросль на своем лице под бороду, как на фото. Документы качественные, насколько это возможно, и должны выдержать проверку, если не будут углубляться в «легенду».
— А что за Дубосеково?
— Самый безопасный вариант. Это деревня алкашей в 130 километрах от Волоколамска, и администрация деревни зарабатывает на пару с администрацией Волоколамска тем, что прописывает за деньги гастарбайтеров разных мастей. Думаю, что по этому адресу «проживает» еще человек 300–400, при том абсолютно законно. Там все так запутанно, что никто особенно разбираться и не будет. Скажу тебе одно, что по моему паспорту, я тоже являюсь твоим ближайшим соседом по деревне. Так что, Антон, соберись и готовься к изменению имиджа, а я расскажу вкратце что будет дальше.