— Все понял, док. Спасибо. — То ли хрип, то ли бульканье, сопровождавшие слова, затихли вместе с исчезнувшим Стравински. А старый папаша Роджерс еще долго стоял, непонимающе морща нос и близоруко щурясь.
Огромный каштановый мастифф, грозно ощерясь, рвался в центр круга, бренча тяжелой цепью. По другую сторону решеток цепь с трудом удерживали двое взрослых мужчин. От малейшего движения мастиффа могучие мышцы буграми перекатывались по телу. И неосознанно становилось чертовски неуютно от огромных клыков, то и дело вспыхивающих под ярким металлическим светом юпитеров, висевших над ослепительно белой ареной. По огромному, слабо освещенному залу перекатывался словно стон, гул сотен возбужденных мужских голосов, и светлячки зажженных впопыхах сигарет нервно мигали среди нестройных рядов.
Вдруг гул перерос в рев сотен надорванных в крике глоток. И в следующее мгновение в центр круга вывели крупного пса, очень смахивающего на большого волка черной масти. При виде соперника верхняя губа волка нервно дрогнула, и нос хищно изогнулся в жуткой и кривой ухмылке, обнажая длинные тонкие клыки. Шерсть на его загривке медленно поднялась, словно чья-то невидимая рука погладила волка против шерсти.
Мастиф заметил противника, и удерживающим его людям стало совсем туго. Словно дьявол вселился в это огромное тело. Яростный рев взбешенного зверя перекрыл крики зала. На мгновение люди затихли, оглушенные жаждой крови, переполнявшей этот первобытный рык.
И в звенящей тишине послышался голос, усиленный репродукторами. Он опускался сверху на возбужденных людей, словно глас судьбы:
— Господа! На ринге Крис Вампир и Черный Убийца. Неоднократные победители наших сражений. Ставки сделаны, господа. На этом сегодняшний день заканчивается.
В то же мгновение с лязгом упали цепи, удерживающие обеих собак, и двое бойцов закружились в смертельном танце, получив долгожданную свободу.
Первым сделал выпад мастиф. Молнией он налетел на соперника, и первый же бросок увенчался успехом. Из рассеченного бедра волка закапала неровными каплями кровь. Поджав обрубок хвоста и нервно прижав остатки ушей, тот отпрянул в сторону и молча стал кружить по периметру круга, не обращая никакого внимания на свою рану.
На мгновения дьявол сверкнул в глазах мастиффа, проснувшись от вкуса крови. И огромная собака, передернувшись от нетерпения, метнулась к раненному противнику по кратчайшей, в желании добить. То, что последовало вслед за этим, не разглядел никто. Зрители увидели лишь упругое узкое тело, черной стрелой метнувшееся над головой мастиффа, и зал огласился надсадным воем униженного воина. Мастиф стоял в центре круга, ошарашено глядя на волка, продолжавшего свой монотонный бег с низко опущенной головой. Глубокая рана извивалась по всему лбу, заканчиваясь на правом обрубке уха, рассекая его на две рваные половины. Мастиф стоял, пока обильно сочащаяся кровь не залила ему глаза. Обрубок хвоста нервно подрагивал, и в унисон подергиванию, как бы из самых недр его тела, медленно нарастало грозное рычание. Мышцы его напряглись, и он сильным резким движением стряхнул кровь с морды. Миллионы красных, светящихся под ярким светом, капелек разлетелись в разные стороны и опали на уже потерявшую свою девственную белизну арену. Мастиф вновь бросился на волка, угрюмо продолжавшего свой мерный бег по периметру, зорко следящего за противником и то и дело слизывающего с губ чуть солоноватую, чуть пресную и в то же время такую безудержно желанную кровь врага.
Билл Мейсон, сидя в своем кабинете, подсчитывал прибыль, полученную за день. Рев зала, переходящий иногда в надрывный крик, доносился даже сюда приглушенными, и, тем не менее, могучими волнами. Он с удовлетворением прислушивался за этим явным признаком удачного поединка, который тянулся уже с час. А для Мейсона это значило, что и сегодня прибыль с подпольного тотализатора будет не меньше, чем вчера. Это последний бой за день, и он должен потрясти этих жаждущих крови азартных людей. На лице Мейсона играла улыбка, и от этого широкий шрам на левой щеке, как будто удовлетворенно ухмылялся, следуя тонкой игре губ. Этот человек, несмотря на свой небольшой рост, обладал удивительно мощным телосложением. Его маленькая голова с коротко стрижеными волосами основательно сидела на короткой и в то же время жилистой шее. Широкие плечи еще больше подчеркивали небольшой рост. И от всей фигуры Мейсона веяло мощью и непоколебимостью человека, знающего свое место в этом непростом мире. Короткими толстыми пальцами правой руки Мейсон удерживал сигару, а левой рукой быстро записывал и подсчитывал что-то на качественной мелованной бумаге, то и дело сосредоточенно поджимая толстые губы.