Джо прокручивал в уме содержание своего разговора с Карин. Эта 15-летняя девочка, скорее похожая на маленькую иссохшую старушку, чем на подростка, знала кто он. Они познакомились еще тогда, когда Стравински выполнял задание совместно с полицией нравов. После облавы в одном злачном местечке близ Конни-стрит он зашел туда, куда были согнаны наркоманы и проститутки, подозрительные личности, хиппи и панки — словом, весь сброд с Парадайз-авеню. Тогда его внимание привлекла совсем еще маленькая девочка, лет 11-ти, с кукольным личиком. Джо знал, что ее взяли с панели. Собственно, из-за нее он и зашел сюда. На девочку было жалко смотреть. Заплаканные глаза она утирала кулачком, размазывая по щекам не по-детски наложенную косметику. Стравински пожалел этого ребенка, так рано потрепанного жизнью. Она не проходила по его делу, и он вывел ее на улицу.
Прежде чем отпустить девочку, Стравински разжал ее кулачок — там, размазанные в потной ладони, лежали несколько таблеток. «Как тебя зовут?» — участливый голос Джо придал ей смелости. «Карин» — потерянно ответила девочка…
Сейчас трудно было узнать в этом худом истощенном теле ту, к судьбе которой он проявил участие.
Карин вспомнила его, но исповедалась она не из чувства благодарности (казалось, она начисто забыла обстоятельства их знакомства), а просто из страха, который незваным гостем ворвался в ее убогий быт. За последнее время стали пропадать ее дружки, бесследно и беспричинно. И эта беспричинность нагнетала ужас, который воцарился в их сознании за то недолгое время, пока спасительная жидкость вновь не овладевала помыслами и не ввергала в чудный мир галлюцинаций.
Джо пятый день караулил здесь, в надежде что-то обнаружить. Сегодня он понял, что это бессмысленно. Наркоманы не предупреждают о своем исчезновении, они уходят и приходят, не здороваясь и не прощаясь, и навряд ли то, что он затеял, даст результат. Навряд ли эти исчезновения имеют отношение к его делу. Не надо было принимать всерьез слова раздразненного героином существа.
Стравински сердито повернул ключ зажигания и вырулил на дорогу. Это была одна из тех многочисленных дорог штата, которые опутывают безмолвной сетью все побережье. Здесь днями можно не встретить проезжающий автомобиль, разве что с влюбленными парами, да и то редко. И только для наркоманов эти места стали настоящей находкой — недалеко от города, пустынно, и не мешает никто. Джо резко нажал на акселератор и «Пежо», натужно взвыв, тяжело рванулся вперед, с трудом увеличивая скорость.
Навстречу детективу выехал красный «Мерседес», обдав Стравински густой ракушечной пылью. Джо недовольно посмотрел вслед машине. Сидящие в ней двое мужчин даже не оглянулись в его сторону.
Остекленевшие глаза с укоризной уставились на Стравински. Из уголка рта тонкой струйкой застыла вытекшая темная кровь, и мухи с противным жужжанием то садились, то взлетали с безжизненных посиневших губ, посыпанных, словно бисером, белым мелким ракушечником. Голова была почти отделена от тела и держалась на нем только благодаря хрящам переломанных шейных позвонков. Джо даже удивился, что на песке было так мало крови. Легкое, из синтетики, платье Карин было изорвано, по-видимому, девушка пыталась сопротивляться.
Джо чувствовал себя виноватым в этой смерти. Приди он хоть на десять минут раньше… Надо было не бороться со здравым смыслом все это время, а развернуться и гнать за проклятым «Мерседесом». Ведь когда он подъезжал, эти парни тащили тело к машине, а он их вспугнул. Приди Стравински раньше на эти сволочные десять минут, и жизнь Карин была бы спасена. За «Мерседесом» гнаться не имело смысла, его машина не смогла бы угнаться даже за лошадью, а вот девушке он бы помог.
Джо глядел на сухонькое маленькое тело, с нелепо раскинутыми конечностями и откинутой головой, с чувством глубокого раскаяния, словно убийцей был он. Наконец Стравински тяжело привстал с колен, достал из машины брезент и накрыл им труп. Потом сел в машину, выехал на дорогу, оповестил ближайший пост дорожной полиции и поехал в участок на ежедневный доклад к Рэму Кемперфилду.
«Из всего этого можно сделать только один утешительный вывод: я кому — то здорово мешаю, а это уже кое-что!» — думал Джо, выруливая на хайвэй, широкой стрелой вонзившийся в горизонт. Грозный рокот океана поминальной молитвой затихал за его спиной.
Радостные крики ребятни за окном вывели Джо из мрачной задумчивости. Он грузно встал, вытряхнул полную окурков пепельницу в мусорную корзину. Потом подошел к окну и вновь закурил, погрузившись в свои невеселые мысли. Шел седьмой час пополудни, и он уже больше суток, как не выходил из своей квартиры. В окне, меняя цвета, вспыхивали отражения светофоров на бульваре Хемплвуд, а в воздухе бумажным пакетом, надутым мальчишками, над бетонным тротуаром летало лето.