Relictum
ТРОПОЙ КОЙОТА
Некоторые персонажи повествования являются выдуманными, любая их схожесть с известными литературными героями, психологическими архетипами или реальными людьми является случайной или непреднамеренной.
Эпизод 1. Обнаружить себя
Сегодня Койот пришел опять. Этот Койот – обманщик. Я это не могу объяснить, но знаю наверняка. Когда смотришь в его черные маслянистые глаза, то иногда кажется, что это и не койот, а человек. Коренастый мужичок в коричневом костюме из замши, который вовсе не хочет, чтобы я его воспринимал в образе человека.
Мы с Койотом сидели на краю каньона глубокого настолько, что, казалось, он прорезал Землю насквозь. Перед нами открывалась одновременно и глубина пропасти, и каменистая равнина на другой стороне каньона. Горизонт вдали был покрыт дымкой, в ясном небе клубились редкие облака. Ситуация располагала к созерцательному размышлению. Тем более что к присутствию Койота я уже попривык.
С тех пор как я наконец-то научился притягивать и созерцать рубиновое пятно прошло уже достаточно времени, чтобы эмоции не мешали спокойному течению того, что в обычном состоянии сознания называется «думать». Я не считал себя выдающейся личностью, способной покорить высоты, обозначенные Кастанедой в своих книгах, но все же, как и большинство, я в свое время увлекся похождениями студента-антрополога не на шутку. Вышло так, что к тому моменту как я ими увлекся, я уже был знаком с некой формой «оцепенения» наступающего после того, как, скажем, в темной комнате долго и напряженно всматриваешься в пустоту перед глазами, пытаясь удержать виртуальное изображение пламени свечи. Да-да, это то самое йоговское сосредоточение взгляда, которое укрепляет взор и развивает ясновидение. Частенько я упражнялся и без свечи перед сном и, однажды, несмотря на всю мою инертность, я все-таки обратил внимание на некое оцепенение возникающее вне зависимости от наличия или отсутствия образа пламени перед глазами. Обычно я доходил до «оцепенения» и засыпал. Но вот как-то мне не спалось, и я развил свои обычные упражнения по времени.
После того как я «вошел в оцепенение», через какой-то субъективно небольшой промежуток времени, от образов воспоминаний прошедшего дня и развития их в виртуальные сюжеты и фантазии меня отвлек как бы хлопок в ушах. Удивленный тому, что «что-то происходит», я, будучи расслабленным «в оцепенении», отвлекся от мыслей и снова стал максимально сосредоточенно смотреть в пустоту и темноту перед глазами. «В потолок». Здесь-то и произошел мой первый опыт созерцания пятна света. Оно было белесым с зеленоватым оттенком. Помню, на ум пришло сравнение с радаром, что, мол, я поддерживаю это пятно ритмичным излучением из глаз. Действительно, из глаз, словно из двух электронных трубок с определенной ритмичностью «бежали круги» в фокусе которых было пятно.
Незадолго до этого мы с моими приятелями, начитавшись популярной литературы, пробовали транслировать визуальные образы друг другу, создавать виртуальные пространства, глядеть в грядущее… Но это вот пятно было что-то новое, точнее «старое», что-то настоящее, забытое, что-то стоящее, реальное. Так что я совсем потерял интерес к «креативным экспериментам» так увлекавшим моих товарищей, а также к гипнозу, настоящей суггестии, способности к которой отчего-то стали тогда проявляться.
Я стал интересовать литературой по данному вопросу и остановился на цигун и йоге. В то время у нас бывшими скорее способом говорить, нежели что-то реально делать. Однако меня это не смутило. И вот эта моя невозмутимость, в конце концов, себя оправдала. Как оказалось, теоретика йоги для меня на тот момент была слишком абстрактна, а упражнения чересчур сложными, при чем главное, что меня не устраивало – это непонимание системы, вынуждавшее принимать практически все на веру. Цигун, напротив был, как мне тогда показалось, простым и доступным. Оздоровление, боевые искусства, обещание некоего «алмазного тела» и бессмертия через 60-80 лет – все это было более «вещественно», чем все эти божества и непонятные самадхи йоги. Что касается как таковой религии, то тут дело «ни шло» никогда.
Из теоретики цигун я узнал, что есть такое старинное практическое действие, как «пестование Духа». И, конечно же, меня это привлекло тем, что там рассказывали о «свете перед глазами» и что он – свет – бывает разный. А самым продвинутым считается рубиновый или «гранатовый».
Кастанеду я к тому времени тоже прочитал. Еще в тоненьком тетрадном варианте. Но он меня как-то не впечатлил. Так что я энергично взялся за цигун. И, по сути, к тому времени, как «София» стала тиражировать Кастанеду пачками, я про пятно уже знал и даже более того.