- Да? А их?
- Сам спроси. – И она элегантно зашагала по песку к своим подружкам.
- А че это у тебя на голове? – спросил я в спину. Так как заметил на рыжевато-соломенных волосах медные длинные пряди с вытравленными на них узорами из треугольников и квадратов.
- А это прическа такая. – Не поворачиваясь, ответила она.
Когда мы подошли, Краснопарчевая начала разговор без обиняков, как будто мы уже сто лет знакомы:
- А, эт ты. Привет.
Естественно я немного удивился.
- Мы что – знакомы?
- Думаю, да. – Она смешно подняла брови и посмотрела на своих подружек. Все гадко захихикали.
- Так, а как тебя зовут, что-то не припомню? – держал марку я.
- Зовут меня? Маргарита. - Она поправила двумя пальцами волосы над бровями. – А тебе нужны витамины или три-ви-плюс.
- Э… Чего? – тут я, конечно же, вылупился.
- Антиоксиданты попринимай, умник. Память-то совсем отшибло.
Они опять захихикали. Краснопарчовая Маргарита, указывая пальцем себе за плечо, сказала:
- А ее зовут… Е-е зовут?
- Как? – переспросил я по инерции
- Это был мой вопрос.
- Я не знаю…
- Бееедненький… - это уже в растяжку произнесла блондинистая Лилианна.
- Ее зовут Э-ли-на. - Сказала Маргарита, словно обращаясь к ребеночку.
Дамочка в бирюзовом чулке на теле, не поднимая головы, вскинула и расслабленно бросила свои оголенные руки, как бы говоря – да это я.
- А где четвертая? – спросил я.
- Что четвертая? – отозвалась Лилианна.
- Ну, в книгах Кастанеды «сестричек» было 4ре. Они еще там летали впятером с Кастанедой.
- ХО!!! Уж не возомнил ли ты себя нагвалем? Ты, наверное, подумал, что мы – для твоего употребления? Вот же придурок!
- ЛЕ-ТА-ЛИ… - Пропела Маргарита, изображая взмахи крыльями. – У этих милых крошек всегда только одно на уме…
И тут они все неудержимо захохотали.
Не знаю, разъярился я или это влияло то, что я в сновидении, но теперь я четко знаю, что всего лишь мгновение раздражения может превратиться в бурю яростной вспышки эмоций. Однако все улеглось так же быстро, как и вспыхнуло.
- Никем я себя не возомнил. Мне показалось это похожим…
- Ага. За одной такой мелочью – здесь только ты один и эта мысль пришла в голову именно тебе. – Продолжила Маргарита, наивно хлопая ресницами.
- Откуда я знаю, а вдруг тут появится кто-то еще.
- В ТВОЕМ СНЕ?
- Ну, да…
- Скажи, пожалуйста, кому может придти в голову мысль залезать к тебе в сон безо всякой надобности? – Спросила Лилианна, скрестив руки на груди.
- Лазутчикам! – Бодро парировал я.
- Браво… - Лилианна посмотрела на своих подруг, и Маргарита молча подняла руку и повращала кистью так, словно у нее в руке был бокал с изысканным вином, и она его только что его попробовала. Ее глаза при этом странно заблестели.
- Ты, наверное, считаешь, что мы – лазутчики? – наклонила голову слегка набок Маргарита, все также вращая кистью, как дирижер после триумфального выступления его оркестра, вкушая предполагаемые овации зрителей.
- А тогда почему вы здесь, в моем сне?
- А нас сюда позвали. – Все три барышни посмотрели друг на друга и заулыбались.
- Вон – она. – Указала Лилианна мне за спину.
Как и положенно в реальности сна, позади меня, появившись из воздуха, чуть поодаль, кто-то стоял. Это была, конечно же, женщина. Гораздо старше, чем эти хохотушки. Или даже не так: женщина выглядела значительно более зрелой и как бы была более массивной энергетически. Т.е. при нормальном телосложении от нее исходило какое-то «давление». Женщина помахала рукой и не спеша подошла к нам. Вблизи она стала почти точной копией Маргариты, только старше. У нее были темно-рыжие густые волосы. Темно-коричневая кожа. Загар там или что – я не знаю. Когда она улыбнулась, то я увидел, как и во сне с Флибустьером, практически вампирские по белизне зубы. Эти персонажи моих снов не всегда, но частенько настораживали не то, что своим поведением – самой своей внешностью. Глаза у нее были темно карие. Если так взять и сравнить, то это были глаза героини индийского кино, но не с мягкими чертами лица, а наоборот – лицо ее было с хорошо выделенной и даже красивой «костистостью». И вот эти карие глаза с иллюзией «красноватых белков» смотрели пристально и даже с каким-то безумным бешенством. Вся она была как бы «из дерева». Такая себе «деревянная леди». Наряд у нее был как у Маргариты – густо красный «хитон». Вот если вы видели греческие скульптуры, то она была таким панковским вариантом греческой богини. С копной красных волос подобранных в хвост, в красной одежде и с безумно блестевшими глазами.
Я рассматривал ее, она – меня.
- Ну что, насмотрелся? – Спросила она.