Я снова впадал в транс… И когда стены коридора стали светиться зеленым и я обнаружил что они «плывут», что за тонкой оболочкой бесконечный зеленый туман, покрывающий какую-то невероятную глубину или пустоту… Я даже заметил какие-то письмена, которые начали вырисовываться из многослойных потоков тумана… Тут как обухом Баба Зина сказала:
- Смотри, как я иду. Шагай след в след… Иначе свихнешься!
Для того, чтобы выполнить команду, а это был как приказ, я просто прилип глазами к ее стопам и старался наступать именно туда, куда наступила только что она. И было чему удивиться - пол был мягкий!!! Тут мне стало в общем-то не совсем хорошо… Но на мое счастье мы уже вышли на свет.
По инерции я врезался в Бабу Зину. Отпрянул и не в силах себя контролировать вылупился на нее, опасаясь глядеть вокург. Вокруг были какие-то разноцветные пятна. Под ногами – тоже. Баба Зина сделала шаг ко мне и брякнула мне по лбу костяшками пальцев. Потом, пока я соображал – зачем? – она хлопнула ладонью мне по ребрам справа.
Р-раз! Наступила ясность.
Надо мной было небо. Обычное небо. Без облаков. А вот вокруг…
Вокруг меня была странная местность. Казалось, вся она состояла из разноцветного стекла, слюды или обсидиана. Все это напоминало гигантский, вычурный и бесконечный набор конфет «Монпансье». Да-да, это больше всего походило на такую панораму из карамели, расплавленного и застывшего сахара разных цветов, сахарной ваты, пудры и кое-где разноцветного ноздреватого «зефира». Леденцовый рай.
Баба Зина стояла и смотрела на это все с радостью.
- Где это мы? – я обернулся в надежде найти какой-то туннель, из которого мы вышли, но за спиной были два пригорка из застывшей карамели бежевого цвета с кустами в чисто врубелевской гамме.
- А это мы с тобой вместе придумали.
- Как это? Я ничего такого не придумывал… Я вообще ничего не понимаю.
Баба Зина, все так же радостно улыбаясь, посмотрела на меня и сказала:
- А про молочные реки и кисельные берега кто думал?
- Э… - Я невольно напрягся, потому, что раз так, то тут должны быть и розовые слоны!
- Это – Сказала Баба Зина, охватив жестом широко разведенных рук «местность», - наша с тобой совместная импровизация. Это трехмерное пятно Роршаха…
«Хрен редьки не слаще…», - подумал я и сказал:
- А где тут присесть можно?
- Где сядешь.
- А вот Лилианна говорила… - Я присел на густо синий «леденец» размером с табурет, торчавший из густошоколадной почвы. – Что-то там про четыре составляющих…
- Какой же ты зануда все-таки.
Баба Зина сложила руки на груди и как бы задумалась. Потом, после паузы она сказала:
- Ну, давай тогда складывать пазлы. Раз ты так интересуешься. Что такое сновидение как процесс, как ты им занимаешься?
- Ложусь спать, загадываю увидеть руки… Вижу руки и вот – мне сниться страна лимонада, белых лошадей и розовых слонов.
- Ну, а посуше?
- Не понимаю.
- НУ, что происходит с твоим естеством?
- Биологически? А! Я понял! У меня сдвигается точка сборки, да?
- Да. Но ты же видишь вполне упорядоченную картину? Следовательно, что?
- Следовательно, точка сборки зависает в новом положении. Я произвожу сталкинг нового положения во сне.
- НУ, положим, не ты его производишь, а за тебя. Но это не главное. А как бы ты мог в знаках это обозначить?
- ОПА! Точно: сдвиг - Ян, а удержание - Инь! – Я не на шутку разволновался от этой мысли. Казалось вот оно… А что «оно» – не ухватишь.
- Пусть так. А еще что приходит на ум?
- Ну, не знаю.
- А опиши мне то же самое, но для бодрствования.
- В бодрствовании мы занимаемся неделанием… Инь. А потом двигаем точку сборки в нужный момент, да?
- …
- Это Ян!
- И…?
- Так как сдвиг - это главное в сновидении, а зависание – потом, то инь тут малый, а ян большой! И… И когда мы бодрствуем - неделания много, а сдвигов мало. То есть это у нас получились триграммы. Четыре основные. Вот так!
- Это одна из возможных моделей. Теперь ты понимаешь, о чем рассказывала Лилианна?
- Так она про это? – немного разочаровано вздохнул я.
- А этого мало, да?
- Ну, я думал там что-то архиважное…
Баба Зина улыбнулась и спросила:
- А как насчет мысли о концентрации и прочем?
- Так. Опять пазл? – Мне нравилась эта игра в рассуждалки, где некие разрозненные пазлы собирались в целостную картину. Более-менее целостную. Для моих мозгов.