Да, передай маме: разведчик Васютин рассказал мне, что местные жители помнят рейд партизанского отряда в 1920 году во время панской оккупации. Украинцы называют отца комиссаром Прибыловым.
Помнишь, я рассказывал тебе о кладе, который отец мой будто бы зарыл где-то в Галиции? Так Васютин Ваня говорит, что это правда. Здорово он мою мальчишескую рану разбередил!
Здесь знают Прибытковых!
Р. П.»
«Елена!
Я очень заинтересовался сообщением Васютина. На днях добился связи с командиром колонны и подробно рассказал ему обо всем, что знал об отце. Командир разрешил мне с группой бойцов обойти ближайшие деревни.
Сегодня вернулись. Можно было подробно описать все, но времени у меня немного. Я тебе все расскажу, когда буду дома. Одним словом, мы идем сейчас почти по маршруту отряда отца в те далекие годы.
Весь ваш Р.»
«Елена!
Сегодня снимаемся с места — и снова вперед. Уходим дальше. А это значит — ближе к победе. Радуемся успехам наших войск, надеемся на них, но сами тоже не плошаем.
С первой же оказией пришлю вам еще весточку!
На днях похоронил я своего друга Васютина… Тяжелая для меня утрата. Еще одним талантом стало меньше.
Васютина схватили националисты, когда он возвращался с задания. Несколько дней назад он, переодевшись в мундир гитлеровца, встретился сначала с бандеровцами, а затем с шайкой мельниковцев, ярых врагов Советской Украины, и стравил их, как голодных псов. Частью перебив друг друга, они, наконец, поняли, что были обмануты, и бросились в погоню за смельчаком. Он отстреливался, но был схвачен.
Мы поклялись отомстить подлым выродкам! Елена, передай профессору Шапиро, что он может гордиться аспирантом Васютиным.
Мне разрешили осмотреть вещи Васютина. Я упаковал их для отправки родителям. Все-таки память о сыне…
Полевая почта наша теперь изменилась. Мы вливаемся в рейдовую колонну генерала К. Как только получим номер почты, сообщу, а ты уж напиши мне, как вы там все живете.
Ну, пока, дорогие!
Всегда любящий всех вас Прибытков». Федя долго сидел над разложенными листками, вдыхал струившийся в форточку прохладный воздух с густым запахом сырого тротуара и думал. Он думал об отце и деде, партизанские дороги которых так неожиданно сошлись на одной и той же земле.
Решение возникло сразу и бесповоротно. Только подготовиться! Сомневаться в успехе не приходилось.
Без колебаний Федя спрятал в карман «Зоркий» и сказал бабушке, что идет на каток. Но, оказавшись на улице, направился к комиссионному магазину, что у Покровских ворот. С оглядкой, боясь встретить знакомых, проник в скупочное отделение, занял очередь. Все сдают вещи плохие и старые, а у него — совсем новенький фотоаппарат. Летом мечтал пойти с ребятами в лодочный поход и составить для школьного музея фотоочерк. Ничего, теперь у него настоящее дело, а ребяческими затеями пусть занимаются другие. Он и так уж много времени потерял. Еще ночью Федя все подсчитал и пришел к выводу, что каникул ему вполне достаточно для выполнения задачи. До Болочиска на Збруче двое суток езды, обратно — столько же. Пять суток остается на розыски клада. «О, — скажет Антонина Антоновна, — кто бы мог предполагать!»
— Что у вас, молодой человек? — прервал сбивчивое течение мыслей мальчика пожилой работник магазина.
Федя, пыхтя, положил на прилавок свою драгоценность.
— Ого, новенький еще! — воскликнул приемщик. — Где взял?
Он пристально посмотрел на юного клиента и вложил аппарат обратно в футляр. Щелкнули застежки.
— Это мой, мой! — забеспокоился Федя. — Подарок за пятый класс. Одни пятерки были…
— Вот и видно, что «были»! — усмехнулся приемщик. Считая инцидент исчерпанным, обратился к очереди: — Следующий!
Федя упрямо вцепился в прилавок:
— Денег дома нет, вот бабушка и говорит…
— Кричать не надо и волноваться тоже. Есть выход из положения: пусть придет бабушка. Я ее приму без очереди. Договорились?
Федя нехотя отошел от прилавка, буркнул:
— Формалисты вы тут все!
В очереди засмеялись, какой-то старик сердито толкнул мальчика к дверям:
— Какой отпетый растет! Никакого воспитания…
Вдруг Федя увидел Виктора Шапиро. В его взгляде была поддержка.
— Отпевают людей исключительно вашего возраста, папаша, — с наглой улыбкой сказал Виктор старику.
Впервые Федя увидел, что очередь может взорваться, как бомба мгновенного действия. Ее волной и он и Виктор с шумом были выброшены за дверь.
— Так вот, — начал Виктор небрежно, когда они на улице смешались с толпой, — сколько ты хотел бы получить за свою вещичку? Говори прямо.