— Ну что ж, — вздохнула Антонина Антоновна, — Прибытков, мы слушаем тебя.
Минуты шли, а Федя страдал, мужественно перенося все, что выпадает на долю самого несчастного человека в мире. Даже когда прозвенел спасительный звонок, классная руководительница не отпустила свою жертву.
— Раз ты не смог ответить урок, — сказала она, — то хоть расскажи, как провел выходной день?
Значит, вылазка на Чистых прудах не прошла незамеченной и для школьного начальства… И тут Федя вдруг вспомнил, что муж Антонины Антоновны — лейтенант милиции. Ведь она — Зарубина! И, конечно, все уже знает! Он молчал, не сводя глаз с молодой учительницы. Теперь лицо ее казалось совсем другим, чем четверть часа назад, — хмурое, с мелкими преждевременными морщинками. «Злюка ты, вот что, — думал мальчик. — Все равно не переглядишь меня».
И он добился своего. Антонина Антоновна первая отвела взгляд и тихо сказала:
— Даже в воскресенье нет покоя от тебя! Придется поговорить с директором.
На стене директорского кабинета висела карта Европейской части СССР. Она занимала полстены. В левом углу карты отчетливо виднелась окрашенная в зеленый цвет Украина. Синими жилками пролегли реки, кружочками чернели города. Федя смотрел на нее как зачарованный.
— Ты меня понял?
Директор школы остановил на Феде прищуренные близорукие глаза.
— Да, — думая совсем о другом, ответил Федя.
— Если еще раз позволишь себе нарушить правила поведения вне школы, мы поставим в известность Анну Петровну. Учти это, Прибытков. А теперь можешь идти.
Федя бегом бросился в раздевалку.
— Ну что? — встретила его ожидавшая там Ина.
— Все то же, — отмахнулся мальчик, — ругают, зачем на льдину ребят зазвал. А я разве знаю, почему эта проклятущая льдина у меня под ногами оказалась! — Он оживился: — Знаешь, какая в кабинете у директора карта? Крупномасштабная. Там все-все города есть. Нам бы такую.
— Для того дела? — догадалась Ина и предложила: — Я готова.
Федя с восхищением уставился на нее. Ну и молодец же девчонка, всегда подскажет самую толковую мысль! Не сговариваясь, стараясь держаться поближе к стенке коридора, приятели пробрались мимо комнаты уборщицы, поднялись на второй этаж.
Вот и цель — снова директорский кабинет. Федя тихонько приоткрыл дверь. В кабинете уже никого не было. Подбежав к карте, толкаясь и мешая друг другу, заговорщики торопливо водили пальцами по шуршащей бумаге. Наконец Федя наткнулся на знакомое название.
— Проскуров!.. Ага, вот… Но почему он зачеркнут?
— Не видишь разве? — захлебывалась в шепоте Ина. — Город переименован, рядом стоит новое название — Хмельницкий. Где-то здесь должен быть городок, напоминающий по названию «Волочаевск». Как высоко! — девочка потянулась, встав на цыпочки.
Спеша Ине на выручку, Федя с трудом приподнял кожаное директорское кресло и потащил его к карте. Не осилив, с грохотом опрокинул, чуть не свалившись сам.
— Ой, — вскрикнула Ина, и, ухватившись за ногу, опустилась на пол. По ее побледневшим щекам покатились крупные слезы. — Перелом, наверное…
— Потерпи, пожалуйста, — попросил Федя, хотя знал, что это невозможно. Уж если Инка заплакала — значит, было действительно очень больно.
С тоской взглянув на карту, так и не рассмотренную до конца, пнув с досады предательское кресло — «троны тут расставили!» — он ринулся к дверям с намерением принести из пионерской комнаты аптечку. Но беда не приходит одна. Эту бабушкину поговорку Федя вспомнил, увидев, как дорогу ему преградила классная руководительница.
— Опять ты, Прибытков? — удивилась Антонина Антоновна и безнадежно опустила руки. Однако, заметив сидевшую на паркете стонущую девочку, сразу обо всем догадалась и властно приказала: — Врача, быстро!
Скоро, запыхавшись, прибежала школьный врач; за ней, тоже в белых халатах, как цыплята за наседкой, примчался целый выводок санитарок-второклашек. И как Федя ни хотел быть полезным в трудные для друга минуты, его бесцеремонно отстранили. Даже сама пострадавшая о нем забыла.
Через полчаса во двор школы ворвалась обшарпанная «Победа». Из нее вышел Витька Шапиро. Антонина Антоновна и врач вывели Ину. Виктор усадил сестру в машину, галантно поклонился Антонине Антоновне.
— А ты не суйся! — крикнул он Феде и с силой оттолкнул его от «Победы». — С тобой порядочным людям и рядом-то быть опасно. Инка теперь к тебе и близко не подойдет. Правда, Инесса?
Дверца хлопнула, и машина двинулась к воротам.
— Чихать я хотел на твою Инессу! — крикнул Федя, и, не находя достаточно обидных слов, добавил: — Пусть она сама ко мне не лезет…