А ребята, видя, как сник от Зоиной критики Федя, навалились еще дружнее.
— Двойку получил вчера, — вспомнила Кама Иванян, худенькая смуглая девочка.
— Класс тянет назад! — добавила ее подружка Таня Сосновская.
— По-моему, надо наказать Прибыткова: не брать в музей на экскурсию.
Это снова выступила староста класса. Ух, как ненавидел ее Федя! Никто из ребят не возразил Зое. Сашко тоже не заступился.
— Ну и не берите! — обозлился Федя. — Я и сам с вами не пойду.
Когда ребята вышли, Коля Сергеев подошел к Феде.
— Послушай, Федюк, — заговорил он. — Как друг…
— «Друг», да не вдруг! Девчонок на меня натравил, эту хитруху Зойку.
Коля заглянул в самые зрачки рассерженных глаз приятеля, изрек:
— В вопросах пионерской дисциплины я непреклонен. Точка.
— Да ну тебя, очкастый-точкастый! — окончательно вспылил Федя, повернулся и ушел.
В то самое время, когда Федю «прорабатывали» товарищи, настоящая виновница всех несчастий сидела на диване, вытянув перед собой распухшую ногу, и рисовала. Нога болела не переставая. Мать Ины, Серафима Марковна, пытаясь облегчить страдание дочери, принялась бранить Федю.
— Удивительно несимпатичный этот Федюк, как ты его зовешь. Грубиян и задира. Как ты могла дружить с таким уличным мальчишкой?
Но Ина не любила, когда другие ругали Федю.
— Мамочка, ты ничего не понимаешь. Это необыкновенный человек! Он так много знает и такой настойчивый. Вот, например… Только поклянись, что ни-ко-му!..
— Что «например»? — встрепенулась Серафима Марковна. — Говори, Инесса.
— А ты поклянись! — таинственно округлив глаза, попросила девочка.
— Клянусь! — торжественно воскликнула Серафима Марковна, бледнея от предчувствия, что Ина расскажет ей что-то страшное.
И девочка рассказала все, что знала о забытом всеми партизанском кладе.
— Только-то?
— Федя обязательно разыщет этот клад. И я с ним… — глаза девочки загорелись. — Во-первых, надо уточнить маршрут отряда Игната Никитича, во-вторых…
— Утопия! — вздохнула Серафима Марковна. — Это похоже на твоего отца. Он тоже всю жизнь ищет клады этих, как их?.. Древних варваров. А находит кости верблюдов да черепки от горшков.
Вдруг в дверь просунулась прилизанная голова Виктора.
— Подольск! — крикнул он со смехом. — Эх, ты! На Збруче есть город Подельск.
Ина так и подпрыгнула на здоровой ноге, уронив альбом для рисования.
— Подслушал? — с ненавистью спросила она брата.
— Могу помочь по-родственному. Кроме Подельска, на Збруче есть еще и город Болочиск.
— Покажи, пожалуйста, — сразу позабыв все обиды, попросила Ина и заковыляла за братом в отцовский кабинет, где Виктор разложил атлас.
А вечером заходила Зоя; она долго о чем-то разговаривала с Виктором…
Солнечно, тепло. Маляры красят павильон лодочной станции, переоборудованной из раздевалки зимнего катка. На пруду вместо льда тускло блестит какая-то ненастоящая, очень уж рыжая вода. Вокруг вырыли ямы для посадок, и около них, облепленные грязью, галдят малыши-первоклассники. И у них сегодня каникулы.
Ни на пруду, ни у подъезда «Колизея», украшенного новыми рекламными щитами, Федя не встретил никого из своего класса. Да и понятно: все уехали в музей.
Феде очень хотелось пойти в музей. Но и слово свое, брошенное сгоряча, тоже не хотелось нарушать. Наконец Федя решился, быстро пересек бульвар и сел в троллейбус, идущий к площади Коммуны.
В музее Феде явно повезло. Он присоединился к группе экскурсантов из технического училища и целых полчаса добросовестно слушал все, что объяснял экскурсовод. В одном из самых больших залов Федя увидел несколько вылинявших алых полотен и с интересом спросил:
— Эти знамена настоящие? Боевые?
— Конечно, — ответил экскурсовод и, подождав, пока вся группа подойдет ближе, пояснил: — Это знамена Первой Конной. С ними красные полки участвовали в боях против третьего нападения Антанты на нашу Родину в 1920 году.
— Правильно, — раздался возглас недалеко от Феди.
Федя взглянул на говорившего. Старик, седые усы, через всю щеку глубокий шрам. «Конник, — залюбовался мальчик, — герой революции и гражданской войны!»