- Иди домой, - прервала меня она. Пристально поглядев на меня, мать спросила: - А ты уверен, что не пытался проникнуть в сарай?
- Нет, - соврал я, крепко сжимая в кулаке ключ от сарая.
Взгляд матери стал холодным и враждебным. Мне показалось, что её глаза пронзают меня насквозь.
- Иди домой, - повторила она. - Я не желаю слушать россказни об огоньках в лесу и прочему бреду. Сыта ими по горло.
Вздохнув, я заковылял к дому. Было ясно, что говорить с ней бесполезно.
Когда мать поднялась наверх, я потихоньку положил ключ на место. Я выглянул в окно кухни и увидел зловещие очертания сарая. Оттуда до сих пор доносились жалобные стоны.
Вдруг меня осенило. Я понял, где следует искать ответы на мучительные вопросы, отравлявшие мне жизнь. Ветеринарная клиника. Я решил сходить на работу к мистеру Карпентеру завтра после школы, не откладывая дела в долгий ящик. Хотя в последнее время они с матерью не общаются, это не значит, что я не могу с ним побеседовать. Доктор Карпентер скажет мне правду о матери.
Я знаю, что он это сделает.
***
На следующий день я кое-как дождался конца занятий. Я наскоро собрал портфель и, решительно продравшись через толпу школьников, выбежал на улицу. Ветеринарная клиника находилась в двух милях от школы. Мне надо было успеть туда, пока мистер Карпентер не ушёл домой. Ветеринарка находилась на противоположном краю леса. Её приёмный покой помещался в большом квадратном здании, окружённом многочисленными маленькими строениями, число которых постоянно росло. На территории ветеринарки было много палат, филиалов, лабораторий и процедурных помещений. Изнутри приёмная ветеринарки больше походила на отель, нежели на клинику. Длинные коридоры разбегались во все стороны. Массивные деревянные двери открывались и закрывались с громким скрипом. Стены были окрашены светло-зелёной масляной краской. С потолка холла, обставленного старинными кожаными креслами и диванами, свисала большая хрустальная люстра со множеством лампочек. Поскольку обстановка ничем не напоминала ветеринарную больницу, было странно слышать в этих стенах лай и стоны четвероногих пациентов. Мне довелось пару раз побывать в операционных, когда я приходил сюда к маме. Они сияли чистотой.
Исследовательские лаборатории больницы были оборудованы по последнему слову техники. Когда я очутился в коридоре, меня окатила волна воспоминаний. Ведь в своё время я бывал тут довольно часто. Перед моими глазами промелькнуло немало тяжёлых сцен. Я вспомнил котёнка, сбитого тачкой. И обезьянку, подавившуюся кукурузой. И двух маленьких собачек, которые сцепились прямо в коридоре и кусали друг друга до тех пор, пока ковёр не покрылся кровью.
Сейчас приёмная была пуста. Я посмотрел на часы, висевшие над стойкой регистратуры: 16:30. Молодой мужчина, сидевший за окошком, шелестел страницами книги регистрации. Я сказал, что мне надо повидать доктора Карпентер, и назвал своё имя. Мужчина снял трубку, набрал номер и связался со своим начальником.
Спустя пару секунд доктор Карпентер вошёл в приёмный покой так быстро, что полы ослепительно белого халата развевались за его спиной.
- Леон! Как я рад тебя видеть! - воскликнул он и заключил меня в объятия. - Как поживаешь? Я очень скучал по тебе.
Я тоже крепко обнял его. Мне нравились его чёрные волосы, ясные карие глаза, будто бы излучавшие свет, и приветливая улыбка. Мне тоже очень его недоставало. Когда мне случалось злиться на папу, меня охватывало смутное желание, чтобы доктор Карпентер стал моим настоящим отцом.
За спиной мистера Карпентера, на стене коридора, висело нечто, напоминавшее картину, но, приглядевшись, легко было обнаружить, что в серебряной рамке на фоне драпировки из тёмного бархата блестели три монеты: двадцатипятицентовик, десятицентовик и пенни. Это напомнило мне о первом дне работы доктора Карпентера в этой больнице, о его дебюте, состоявшемся пять лет назад. В тот день Джорджия проглотила сдачу, которую я уронил на пол кухни, и ей стало плохо. Доктор Карпентер решился на операцию, которая прошла очень успешно. Монеты на стене служили напоминанием о его первом пациенте. Засмеявшись, мистер Карпентер завертел меня, словно я был маленьким мальчиком.
Переведя дух, он спросил:
- Ты зашёл сюда лишь для того, чтобы поздороваться со мной, Леон?
Я не знал, как быть.
- Н-нет, - пролепетал я. Улыбка исчезла с моего лица. - Вообще-то я хотел побеседовать с вами. Конечно, если у вас есть время.
Меня вдруг охватила паника. Могу ли я действительно попросить его сказать мне правду о матери? Может, зря я всё это затеял?