“Я не уйду из больницы, пока не получу ответа на свои вопросы о матери, - решил я. - Мне необходимо узнать правду. Ведь дело дошло до того, что я боюсь собственную мать. Так не может продолжаться”.
Я подошёл к стене кабинета, сплошь заставленной шкафами с маленькими ящичками наподобие картотеки. Потом взглянул на дверь. Всё тихо и спокойно.
Я начал рассматривать надписи на ящичках и вскоре обнаружил табличку:
“Кадровые перестановки”.
” То, что нужно”, - промелькнуло в моей голове.
Я выдвинул ящик. Нашёл папку с именем матери и открыл её. Пусто. В папке ничего не было. Кто-то вынул из неё все записи. Папка выпала из моих рук. Я присел, чтобы поднять её с пола.
И услышал встревоженный голос со стороны двери:
- Леон! Что ты делаешь?
Часть IV
Я вскочил на ноги.
- Доктор Карпентер! - выдохнул я. - Извините.
Его чёрные волосы блестели под ярким светом лампы. Карие глаза сузились, пристально смотря на меня.
- Что ты тут делаешь, Леон? Что ты ищешь?
Я не стал ничего выдумывать. И рассказал ему всё как на духу. О том, как мать изо дня в день запирается в сарае. О камере, установленной над её дверью. И о странном вое, который время от времени доносился из сарая. Я рассказал ему о крови. И о самом страшном из своих подозрений: может быть, мать убивает зверей.
- Я очень встревожен, мистер Карпентер. Я переживаю за неё, - проговорил я, не в силах унять дрожь в голосе. - И, по правде сказать, я её боюсь. Кроме того, она хочет отослать меня отсюда. Представляете? Она хочет от меня избавиться!
- Вот дела, -выдохнул он, смотря мне прямо в глаза. - Жуть какая. Мне трудно в это поверить, Леон. Честное слово. Твоя мать хорошая женщина, даже если…
- Если что? Чем она занимается? С какой целью? - возбуждённо выкрикивал я один вопрос за другим. - Вы должны это знать. Почему она ушла с работы? Вы должны мне сказать. Я имею право знать.
Мистер Карпентер глубоко вздохнул, расположился за своим столом и жестом пригласил меня сесть напротив.
- Хорошо. Раз это так тебя тревожит, я расскажу, что случилось, - проговорил он после длительной паузы. - Но я должен тебя предупредить: это не весёлая история, Леон.
Я сидел, напряжённо сгорбив спину и сцепив на коленях холодные, влажные ладони. И слушал рассказ доктора Карпентера.
- Мы с твоей матерью работали вместе над важными генетическими исследованиями. Мы занимались изучением зверей. Но вскоре у меня появилось ощущение, что твоя мать заходит очень далеко. Она стала похожа на одержимую. Работала днём и ночью. И с какого-то момента перестала говорить мне, над чем работает. У неё появилось много тайн. У меня возникло подозрение, что она ведёт исследования сразу в нескольких направлениях. Может быть, она производила эксперименты, связанные с жестоким обращением со зверьми.
Я слушал очень внимательно, стараясь вникать в то, о чём говорил мистер Карпентер.
- А какого рода исследования проводила моя мать? - спросил я. - Что она надеялась обнаружить?
- Мы пытались понять, как могут быть использованы гены в борьбе с вирусами. Исследуя генетическую структуру клеток зверей, мы хотели научиться изменять генетические коды и тем самым предотвращать заболевания - причём не только у зверей, но и у людей. Ты понимаешь, о чём я говорю? - спросил он.
- Думаю, да, - кивнул я. - Если у зверей появятся гены, способные успешно бороться с вирусами, мы сможем научиться создавать гены, борющиеся с вирусами в организме человека, - заключил я.
- Совершенно верно! - воскликнул доктор Карпентер. - Это будет грандиозное достижение, которое повлечёт за собой переворот в медицине.
Откинувшись на спинку кресла, он продолжал:
- Но, как я уже сказал, твоя мать зашла очень далеко в своих исследованиях. Я то и дело слышал пронзительные стоны, доносившиеся из её лаборатории. И она отказывалась объяснять мне, чем занимается. Меня это очень тревожило.
Он глубоко вздохнул.
- Отношения между нами резко обострились, - продолжал он. - И я заговорил о том, что она должна покинуть больницу. Тогда твоя мать пообещала прекратить сомнительные эксперименты. Но в один прекрасный день я не смог найти свои записи, связанные с важными экспериментами. Я обнаружил, что они исчезли. Никто не знал, где я хранил эти бумаги. Никто, кроме твоей матери. Это было ужасно. Как я мог работать с женщиной, которой не мог доверять? Я попросил твою мать покинуть больницу. Надеюсь, ты понимаешь, что по существу у меня не было выбора.