Постепенно смеркалось, но уставший Ака держал темп. Уложиться в план добраться до Сиверина до ночи у него уже никак не получалось. Поэтому, уже механически ступая по снегу, он обдумывал варианты проникновения в город под покровом темноты. Дожидаться утра он не хотел, ведь тогда их появление в воротах Сиверина будет более чем заметно, чего он всеми силами хотел избежать. Нехотя, но Ака решил на привале заручиться помощью Урры в этом вопросе. Зацепившись мыслью за неё, он понял, что недавнее её разоблачение пусть и внесло ясность, но оставило за собой лишь ворох новых проблем.
Всё следующее время в пути они молчали. Даже во время кратких перерывов на отдых в воздухе висело неловкое напряжение. Ака не хотел лезть к Урре с расспросами, боясь вместо ответа получить гнев сабиариса. Та же, словно растолковав его напряжение как неприязнь, молчала, сидя прямо на снегу с прижатыми к подбородку коленями. По этой причине до конечного привала они больше не заговорили.
Когда окончательно стемнело, а Сиверин так и не соизволил появиться на их пути, Ака ушёл в прочь от дороги. Пройдя достаточно далеко вглубь леса, он сбросил поклажу за стеной из нескольких разросшихся деревьев, которые скрывали их от случайных глаз ночных путников на дороге. После этого они устроили небольшой привал. В скором времени затрещал костёр, а над ним забулькала похлёбка из мяса кирьяна с последними овощами.
Ака посчитал, что горячий и сытный ужин мог стать хорошим способом сказать «извини» без слов. Кроме этого, немного поразмыслив, он постелил на снег сложенную вдвое шкуру кирьяна достаточно близко к костру, чтобы пламя не подпалило шерсть. Поэтому, когда ужин был готов, большая часть содержимого котелка вместе с самим котелком достались Урре, уютно разместившейся на тёплом «коврике». Придерживая очередное подношение свободной рукой, ложкой в другой она жадно начала хлебать содержимое. В её позе, движениях и поведении Ака чувствовал что-то знакомое. Но не мог понять, что именно. Как и в случае с сабиарисом, какой-то элемент этой новой, незначительной и такой интригующей головоломки находился прямо перед его носом — всего по ту сторону костра — но он его не мог различить.
— Всё, что я говорила — правда, — тихо заговорила Урра посреди ужина, глядя на него через языки пламени. — Только это папа отправил меня в Катмар, а не проводник. Правда, не в сам город, а на дно залива, — смущённо добавила она.
— Ты можешь дышать под водой? — Ака удивлённо оторвался от своей тарелки.
Урра кивнула.
— Надо только жабры отрастить.
Ака решил не удивляться последней фразе. Вместо этого он решил задуматься над её словами, жуя слегка жестковатое мясо.
— Твой отец тёмный проводник?
Снова кивок. Тёмные проводники — это те, кто умеют открывать проходы сквозь Сотонор, но не имеют на это права, из-за чего особая группа магов — Класс-13 — охотится на них. В случаях, когда тёмные проводники перемещает живых существ, в точку назначения прибывает ещё одна группа. Вот только попав на морское дно никто, кроме магов воды, не смог бы оттуда выбраться. Исключением являлись лишь сабиарисы, способные, что и подтвердила Урра, в нужный момент отрастить на теле рыбьи жабры.
— И почему ты оказалась в Катмаре? — осторожно спросил Ака.
Урра промолчала, активно пережёвывая похлёбку. Ака в очередной раз удивился тому, как она ела: жадно, ненасытно, быстро жуя и одновременно почти не пережёвывая, от чего с каждым проглатыванием пищи её горло раздувалось. Нынешнее поведение в корне отличалось от того, когда она ела после их встречи прошлой ночью. Когда же её рот опустел, она задумчиво посмотрела на него.
— Мы с папой жили недалеко от Бхарта, на берегу океана. Папа учил меня контролировать своё тело — показывал печати, различные изменения тела: быстрые, радикальные, местные. Учил сражаться и совмещать это с изменениями прямо во время боя. Он всегда твердил, что не сможет вечно меня оберегать, а без этих навыков сабиарису не выжить на Тануане. Говорил, что мы стали заложниками истории, в которой нас запомнили как неудержимых монстров, чудовищ и способных на всё существ, равных которым нет из живущих.