— Понимаю… — зло встряхнув головой, огрызнулся вождь. — Что проку в затее нет, это я понимаю. Э-эх!
И он в мрачной досаде сплюнул под ноги.
Шара не обиделась. Скорее уж напротив: она прекрасно поняла, что молодой воин злится вовсе не на нее, и огорчилась из-за невозможности помочь. Урук-тха’ай лучница представляла себе только по рассказам Рраугнур-иргита, да многое ли видел вещий слепой старец? Какого они роста, насколько сильны? Что за доспех носят, каким оружием рубятся… об этом может знать только тот, кому доводилось переведаться с ними в бою. Хотя… у страха тоже глаза велики… кожа как у змеи, видите ли! Солнечного света не боятся! Щас! Пхут-тха, а если серьезно… должен же быть какой-то выход. Хм… при наличии хороших мергенов…
— Рагхулун, — девушка посмотрела в глаза вождя снизу вверх. — Понимаю, что при том образе жизни, какой вы для себя избрали, вопрос глупый, но… У вас есть мастера, кто делает оружие?
К ее несказанному удивлению, вождь кивнул.
— Есть-то они есть… Верней, он у нас всего один, куда их больше: некто Харуф Ташкулуд[70], но…
Шара хихикнула над прозвищем, собрала с пола разбросанные стрелы и, забросив за плечо анхур, сверкнула клыками в улыбке:
— Пойдем! — весело сказала она.
Мордорскую гостью ожидало жестокое разочарование. Она готова была увидеть настоящую оружейную мастерскую, где вдоль стен расставлены заготовки будущих щитов, возле наковальни лежат клинки, а в углу в чане мокнут кожи для обтяжки ножен. Но вместо этого взору ее представилась самая обычная пещера, может, чуть более захламленная нежели другие. От хозяина ей стало известно, что, собственно, клинков в Туманных горах не делают очень давно, с тех самых пор, как во время обвала погиб предыдущий оружейник. Все, чем вооружены сейчас воины Нового фронта — преимущественно трофеи, то же касается и кольчужных рубах. С луками дело обстоит и того проще — какой смысл сажать за их изготовление кого-то одного, если любой охотник в состоянии за полночи смастерить губур? А те, кто не в состоянии — продолжает преспокойно охотиться с копьями. Он, мастер Харуф, в последнее время занимается только починкой: перековывает старые клинки на копейные жала, делает наконечники для стрел — железа мало, и в дело идет любой обломок. Сами же копья…
Ни на что особо не надеясь, Шара решила все же пройти до конца. Сняв с плеча анхур, девушка молча протянула его старому ворчуну. К ее удивлению, он не только взял иноземное оружие в руки, но и принялся его рассматривать. Да и не он один: из-за сталагмитовой колонны в дальнем углу, отделявшей мастерскую от жилых покоев, высунулась любопытная физиономия. Мальчишка лет сорока, очевидно, подмастерье — в разговор старших благоразумно не вмешивался, зато уж глядел за двоих. Харуф молча выслушал соображения и комментарии мордорской гостьи, покрутил анхур так и эдак, после чего вынес свой приговор — слишком сложно. Вождь и лучница вопросительно переглянулись, они ожидали такого ответа, но повернуться и уйти не позволяла гордость. И начались переговоры по уламыванию старины Ташкулуда.
Для начала пришлось отказаться от стальной прослойки, придающей луковине чудовищную упругость и силу. Затем настал черед точеной сердцевины, а очень скоро в ту же сорную кучу отправилась и двойная крученая тетива. Оставшаяся в итоге сомнительная деревянная планка с усилением по центру с анхуром не имела ничего общего, кроме разве что длины. При содействии Рагхулуна, мастер набросил на концы заготовки сыромятный ремень, заставив непокорное дерево согнуться. Уж на что был силен вождь клана, и то не обошлось без труда: веревки жил вздулись на могучих руках, верхняя губа от напряжения поползла вверх, обнажая клыки. Да уж, воистину Волчья песнь — красив как молодой зверь… чувствуя, что щеки начинают гореть от смущения, Шара поспешно отвела взгляд.
Обратной дорогой Шара подавленно молчала. Уже не в первый раз она ощущала себя совершенно никчемной и бесполезной. А ведь ее приняли здесь как посланницу Мелх-хара… хороша избранная, нечего сказать! В битве у моста не смогла помочь, раненым воинам вместо исцеления подарила лишь несколько жалких часов избавления от боли… А теперь еще и с анхуром такая оказия. Ну да, кто же спорит — это лучшее, самое совершенное оружие из всего, что только можно вообразить… Только что в том проку, если мастер не сможет повторить изделие оружейников Унсухуштана? Один в степи не воин, это правило действует и в отношении стрелков, будь они хоть трижды нурненские… хотя… Обширные кладовые памяти, доставшиеся в наследство от эльфийских предков, подсказывали ей, что в родных лесах одному-единственному хорошо замаскированному лучнику удавалось останавливать армии. Запутанные переходы тоннелей — по сути та же чаща. Если заманить урук-тха’ай в узкое место, где они окажутся вынуждены двигаться в затылок, поодиночке, то шанс есть… Только вот незадача: в лесу можно сколь угодно долго изматывать врага постоянными перемещениями места засады, устраивать же такое вблизи жилых пещер крайне рискованно: если урук-тха’ай не удастся уничтожить полностью, то уцелевшие, прорвавшись сквозь ливень стрел, уйдут вглубь горы. В узких тоннелях хозяева пещер сохранят преимущество, а вот если… Очень кстати вспомнился бой у моста — в зале такой ширины уже и строй сможет развернуться. Глухо, в общем. Наверняка существует какой-то выход, и вот тут Шара всерьез пожалела о том, что способна рассуждать только с позиции стрелка: как схорониться, кому первая стрела, кому — вторая по мере сил и скорости… Да, насчет скорости… Анхур — штука тугая, в мгновение ока не вдруг натянешь. Нужен еще хотя бы один лучник, для подстраховки.