Лучница поперхнулась дымом и мучительно, до слез, закашлялась. Ну, Кхуру… создать тварей неуязвимыми к солнечному свету, покрыть тело чешуей, через которую не испаряется вода, сделать их выше и сильнее обычного иртха… Как впечатляюще будут смотреться эти красавцы на Горгороте! Тьма Изначальная! Настолько похоже на правду, что верить не хочется.
Унсухуштан… Дикий горный край, продуваемый всеми ветрами, страна солончаков и таингура, вулканического пепла и железных рудников… родина. Мысль о том, что по священной земле предков будут шагать стальные сотни чешуйчатых змееглазых тварей, причиняла почти физическую боль, и Шара закусила губу. Это много хуже извержения Роковой горы… ибо нет врага страшнее того, что во всем подобен тебе!
Табачные листья дотлели. Девушка, не глядя, выбила трубку о пол и встала, пряча кисет под рубашку. И очень вовремя — закончившие обед воины Рагхулуна уже собрались, готовые продолжить путь. Ее же, судя по всему, так и не дозвались… если звали, конечно. Закинуть за спину колчан с анхуром и стрелами было делом мгновения, и вот уже взмах руки вождя просигналил «вперед». Эхо пустых коридоров подхватило звон-шелест кольчужных рубах, шарканье шагов, усилив ничем не примечательный шум до уровня слышимости. В середине строя пахло гарью, смолой и сырой кожей — прокоптились защитники пещер что твоя рыба. Да… хорошо, что иртха — не сухну, те воняют преотвратно, потому что потеют, и даже вынуждены тратить воду на такую глупость, как мытье: вот ведь жалкие создания! — у Ночного народа кожа влагу понапрасну не расходует. Шагали ходко, шли шестые сутки пути, и если бы на месте иртха были люди, то вся честная компания уже давным-давно смердела бы как стая дохлых гиен. А так — ничего особенного. Ну, пыльные… ну, закопченные… только и всего.
То ли еда на крайнем привале придала сил, то ли неудержимо тянули к себе близкие уже родные пещеры, но идти с каждым шагом становилось словно легче, хотя быть должно наоборот. Девушка понимала своих соплеменников — их-то впереди ждал дом. Та самая единственная ценность, ради которой мирные духовные чада Рраугнур-иргита стояли насмерть против прежних хозяев Мории, против урук-тха’ай, против воинственных сородичей из Дол-Гулдура… хм… Шара прибавила шаг и поравнялась с вождем. Рагхулун глянул вопросительно: «чего?», мол. А девушка скосила глаз на торчащий из ножен эфес трофейного й’танга и, ни к кому не обращаясь, произнесла:
— Око и дубовый лист, говоришь? — и помолчав пару мгновений, добавила: — Нда… кажется наш непогрешимый кхургуб-у-уллаг’ай, совершил еще одну тактическую ошибку.
Рагхулун то ли не расслышал, то ли просто не понял смысла туманной фразы, но переспрашивать и уточнять ничего не стал. И то радость: пускаться в долгие и пространные объяснения не хотелось совершенно. Рагхулун здесь не при чем… принятое шаманом решение не пропустить воинов Дол-Гулдура в Морию принадлежало ему лично. А вскоре стало не до объяснений, потому что настала пора готовиться к рассказам иного рода: по тоннелю потянуло живым теплом и на отполированных стенах и изукрашенных затейливой резьбой сводах потолков заиграли розоватые отсветы дальних огней. Наконец-то! Вот теперь точно — с возвращением!
Высокая фигура в забрызганном кровью доспехе заслонила собою свет, за ее спиной метались неясные тени. Двое караульных в южном коридоре, игравших от нечего делать в чамгат[73], поспешно вскочили, хватаясь за копья. Понять их было нетрудно: вождь ушел в великий поход против Кхуру, вот уже две седмицы нет никаких известий, а напряженное ожидание никого еще не делало рассудительней. Неожиданно возникший отряд, возглавляемый стальным незнакомцем, в первое мгновение заставил предположить самое худшее — не удержали, урук-тха’ай прорвались в пещеры. К слову, «стальных незнакомцев» могло быть куда больше, но доспехи убитых врагов оказались по росту лишь вождю. Но стражникам и того хватило с лихвой: рявкнув свое «басхаха лат!», с мужеством отчаяния они подняли копья, перекрывая проход. Тот из двоих, что был помоложе, скорчил зверскую рожу. Но не успел Рагхулун даже рта раскрыть, как из темноты за его плечом прозвучало: