— С-серый Странник? — неуверенно произнесла она, протирая уставшие от напряженного вглядывания в ночь глаза. — Митрандир? Ты… жив?
Две ясные искры блеснули из-под косматых седых бровей названного Митрандиром.
— Что ж, ты узнала меня… — удовлетворённо произнёс он, опираясь на длинный резной посох. — Значит, и я не ошибся, Шара, дочь Амрода…
Растерянная орчиха не сразу вспомнила о вежливости, а когда всё же сообразила, то сделала широкий приглашающий жест в сторону костра. Нежданный гость ничуть не обиделся, неторопливо прошествовал к огню и, шелестя полами мантии, уселся напротив. Шара понимающе улыбнулась, сверкнув клыками:
— Владычица? — прищурилась она.
Маг пожал плечами, устраиваясь на стволе поваленного дерева и протягивая руки к пламени.
— Думаю, что она рассказала тебе… — задумчиво протянула Шара, глядя в огонь. — Иначе ты убил бы меня, лишь только заметив…
— Неужели всё Искажённое племя обладает теперь таким умом? — Гэндальф приподнял брови в весёлом удивлении.
Шара одарила мага усталым взглядом:
— Не бывает «искажённых» племен… — без тени улыбки ответила она, глядя в нечеловеческие глаза собеседника, и показалось, что различие возраста вдруг поменяло знак. — Или тогда уж все они Искажённые. Так о котором из них сейчас речь?
Слушавший до того с улыбкой собеседник глубокомысленно хмыкнул, явно довольный ответом:
— Все, понял. Свой народ ты в обиду не дашь. Причем ни один из них.
Лучница оценила изящный намек последней фразы, согласно кивнула:
— Ну да. Я, в общем-то… не совсем орк…
— И это мне известно, — в голосе мага вновь послышалась ирония. — Иначе события развивались бы именно так, как ты недавно предположила. Но не затем проделал я долгий путь из Квэтлориэна по твоим следам, — голос Гэндальфа стал суров. — Я хочу предостеречь тебя от поспешных выводов и необдуманных решений.
Шара подняла усталые глаза, глядя сквозь пляску огненных языков на морщинистое лицо собеседника, утопающее в густой седой бороде.
— От каких решений, мудрый? Мой дар странен, и порою кажется проклятием знать всё, что было, но не иметь возможности изменить хоть что-то… Или ты тоже не веришь?
— Дар можно использовать для достижения самых разных и противоречивых друг другу целей, — напомнил маг. — Ты, например, слишком много знаешь о прошлом, и ничего — о настоящем. Это опасно. Беспокойные воспоминания рано или поздно заставят тебя принять решение. Впрочем, — он поймал взгляд орчихи, — я вижу: ты уже приняла его. Ответь мне: куда ты идёшь?
Шара помолчала.
— Нет нужды предостерегать от неосторожных шагов того, кто лишён возможности влиять на ход событий, — она усмехнулась невесело. — Пожалуй, это действительно проклятие — дар послевидения, способность видеть далёкое прошлое. Быть прорицателем будущего, должно быть, не так страшно — оно ещё не существует, и любое малейшее изменение способно в корне переломить ход событий. А вот прошлое — оно одно. И изменить в нём что-то — невозможно…
В раскосых орочьих глазах стояли слёзы. Шара встряхнула головой, и, чтобы отвлечься, поворошила веткой поленья и подкинула пару толстых сучьев. Пламя с радостным треском взвилось к ночному небу, осыпая искрами кожаную рубаху лучницы.
— Ты не ответила на мой вопрос, — повторил Гэндальф с лёгким нажимом.
— Ты спросил, куда иду я? Навстречу ответам на свои вопросы, Митрандир! У Крылатого было два… сына. Кто лучше братьев знает правду друг о друге? Один из них сидит сейчас в Чёрной Башне… Я иду ко второму…
К удивлению Шары, Гэндальф никак не показал своей реакции на её последние слова. Ни испуга, ни одобрения, ни ярости — ничего… Как ни в чём не бывало, он раскуривал от уголька свою длинную изогнутую трубку.
— Не советую… — наконец, негромко произнёс старый волшебник, выпуская сизое кольцо табачного дыма. — Тот, кто смог предать однажды, непременно сделает это ещё раз…
Орчиха непонимающе смотрела во все глаза на устало-равнодушное лицо, на исчезающий в усах отполированный чубук трубки.
— Да так оно и произошло. Саруман предал Свет, точно также как некогда предал своего… ну, не стоит сейчас об этом. Так или иначе, Врагу удалось лишить Светлый Совет верховного мага. Нет-нет, — он насмешливо покачал головой, видя, как напряглась орчиха. — Рановато радуешься… Никаких заверений и клятв в вечной верности меж ними не было, да и быть не могло. Эти двое ненавидят друг друга настолько, что об объединении сил не может быть и речи. А Саруман, к тому же, смертельно боится. Так что никакие сентиментальные воспоминания о совместно проведённых деньках Предначальной Эпохи его не тревожат… — орчиха вздрогнула: уж слишком цинично прозвучала последняя фраза —…он ничуть не разрывается перед выбором между долгом и чувствами, а просто ведёт двойную игру… во всяком случае, вёл её до недавнего времени. Как Глава Светлого Совета он прекрасно знал обо всех наших планах и попутно лелеял мысли о грядущем господстве вместо теперешнего Властелина… Это обстоятельство стало известно мне совершенно случайно, и не стоит об этом…