Пальцы сотника с треском сломали охвостье стрелы, застрявшей в доспехе убитого воина. Ему не нужно было видеть оголовок, чтобы понять: кто стрелял…
— Засада? — коротко спросил Фарамир, принимая из рук Халдара оперенный обломок и внимательно его осматривая.
— Обсидиан… — глухо промолвил взводный. Стоящий невдалеке Форлонг грязно выругался, ему было уже плевать на присутствие высокопоставленного лица.
— «Обсидиан»? — прищурился Фарамир — Они, значит, до сих пор держатся? Но я думал, что после устроенного вами обвала орки понесли значительные потери…
Халдар с силой провел рукой по лицу.
— Я тоже так думал. Сначала… Но судя по интенсивности стрел, потери у них небольшие… Если вообще есть, ха!
— Есть у них потери, — пробасил Борондир, делая знак двум товарищам перенести тела убитых бойцов к палаткам. — Помните труп орка в ущелье, что в лиге ходьбы отсюда? В темных стеклах, колчан при нем… Точно из этих. Элидор с ребятами тогда ходили…
— Угу — буркнул Халдар. — Я эту историю от Элидора и слышал…
— Что за орк? — вскинул выгоревшие брови Фарамир.
Халдар только рукой махнул.
— Да…так, — сотник внезапно спохватился, с кем беседует, взял себя в руки и продолжил:
— Одному из отрядов десять дней тому назад удалось обнаружить в горах одинокого орка. Исполняя мой приказ: взять его живым, бойцы перекрыли выходы из ущелья. Орк, естественно, попытался бежать, но скальные стены плохо подходили для лазания. Ребята тогда уже знали, что за штука — орочий лук, и доспех имели соответствующий. В общем, хоть стрелял он неплохо, но меткость его не спасла: стрелы попросту отскакивали. Дождавшись, когда колчан опустеет, мои воины попытались схватить этого орка. Но в тот момент, когда кольцо людей вокруг него началось сжиматься, тот понял, что пути назад нет, сорвал с ворота рубахи какую-то крохотную скляницу и разгрыз ее зубами.
— Точно — прогудел Борондир. — Эти гады какую-то отраву на себе носят. Убивает мгновенно.
— Да-да… — рассеянно кивнул Халдар. — В общем, отряд вернулся с пустыми руками.
— Яд… — негромко произнес Фарамир, потирая в задумчивости переносицу. — Значит, твердо решили сражаться до последнего. Живыми они не сдадутся, это точно.
Воспользовавшись тем, что Борондир и Форлонг покинули их, дабы помочь перенести убитых и совершить прочие печальные ритуалы, Халдар и Фарамир переглянулись.
— Государь…что делать? Это какое-то безумие. Свой первый взвод я потерял в этих горах в первый же день. Это уже второй набор, новый состав. Государь, это были отличные воины, те, кто с мечом в руках прошел Пеленор вдоль и поперек… Те, кто сражался на Кормалленском поле. Те, кто отстоял Минас-Тирит. Государь!
Фарамир зажмурился как от пощечины.
— Какой я тебе, к Морготу, государь!? Вы, сотник, похоже, забываетесь: государь у нас один и сидит в Минас-Тирите. Вы и ваши воины присягали Элессару Эльфиниту! Потрудитесь помнить об этом.
Старый сотник склонил седую голову.
— Виноват, господин наместник.
Фарамир тряхнул русыми кудрями и виновато опустил глаза.
— Прости, Халдар. Просто так надо. Тем более, что я никогда не мечтал править Гондором. А Итилиэн… знаешь, я полтора года партизанил в здешних лесах… В общем, все по справедливости: теперь я правитель тех земель, которые в свое время защищал от орочьих набегов. Князь Итилиэнский, Фарамир, сын Дэнетора. Мне этого вполне хватает… Да и какая разница: князь — не князь, король — не король… Я ведь остался прежним! — и бывший предводитель лесной дружины тепло улыбнулся сотнику.
Тот тяжело вздохнул.
— Да. Вот только неспокойно в этих ваших землях, господин Фарамир. Просто отвратительно… «Обсидиан» этот, чтоб их камнем придавило! Что ни день — просыпаться страшно: донесения разведки я уж и слушать боюсь, в войну такого не бывало! Господин Фарамир… я способен сделать только один вывод: я не соответствую занимаемой мною должности и не в силах оправдать ваше доверие…
Сотник говорил скучными заученными фразами, а глаза его умоляюще впились в точеный профиль собеседника. Ну же… Фарамир, родной! Ну давай, умная твоя башка! Ты же всегда находил выход… Ну давай! Придумай что-нибудь, пожалуйста…
И Фарамир точно услышал. Или, может быть, все немудреные мысли Халдара читались в складках меж бровей? Но, так или иначе, он дослушал до конца траурную речь взводного, выдержал короткую паузу и, делая вид, что с интересом созерцает собственные ногти, как бы невзначай бросил: