— Оставь это… — сильные шершавые пальцы без труда разжимают детскую ладошку, исступленно стиснувшую безжизненно- ледяное запястье молодой женщины.
— Оставь. Ей нельзя помочь. Пойдем…
Сдавленный крик замирает в горле, когда рухнувший кусок стены, рассыпаясь в уголья, ударяет вверх столбом искорок, осыпая сталь наплечников. Пепел и кровь… Крик рвется наружу, отчаянный детский плач — голос бесконечного, безнадежного одиночества и тоски… Холод…
Ледяная вода обжигает лицо, течет за воротник. Сознание врывается в тело внезапно и грубо, точно грабитель — в чужой дом, взгляд расплывчат, как это бывает спросонья. Широкие лапы несколько раз подряд сильно встряхивают за плечи, когти чувствуются даже через толстую кожу рубашки. Встревоженное немолодое лицо с покрасневшими опухшими веками. Фляга в руках.
— Замолчи… ох, уллах’тагор ин нарт, тихо… Тихо. Да замолчи же… Ох, да что же это такое…
— Багнур? — хриплый голос плохо слушается свою хозяйку. — Что случилось? Тарки? Да прекрати ты меня трясти уже…
— Тарки… — охотник, наконец, отпустил мокрую как жабу лучницу. — Будут тебе ужо тарки: звук по воде знаешь как далеко слыхать! Я уж думал — на скорпиона улеглась, а он возьми да и тяпни, где негладко… Че случилось-то?
— Не водятся тут скорпионы… — Шара напрочь игнорировала адресованный ей вопрос. — И отродясь не водилось. Ну, я так думаю — неуверенно закончила она, выкручивая мокрые волосы.
— Тогда что же? — продолжал допытываться Багнур. Правильно, отвязался один такой! Особенно после всего этого ночного концерта… Влипла так влипла, по самые уши. Нда-а… надо было все-таки соврать, что скорпион.
— Ну… я не нарочно. Просто устала, наверное, вот сон плохой и приснился… — Шара ожесточенно накручивала на палец прядь волос, изо всех сил стараясь говорить как можно непринужденнее. — Ну, так получилось… Я… я больше не буду…
Видя мелькнувший в расширенных зрачках собеседника суеверный страх, девушка поняла: толку от всех ее хитростей — как из камня воды. Пхут.
— Ты… — Багнур сглотнул. — Ты видишь… видишь то-чего-нет? Как ир-гит’ай…ох, уллах’тагор ин нарт… — ладонь вскинулась в охранном жесте. Казалось, еще немного, и узнавший ее тайну немолодой охотник, чего доброго, бухнется перед ней на колени.
Надо было срочно как-то выкручиваться. Но как? Честным путем уже невозможно, это ясно. Врать быстро и качественно в полусонном состоянии на редкость трудно…Пхут’тха, что ж придумать-то? Так… сны видят иргит’ай, Говорящие-с-духами…духи… трава духов…О! кажется, есть идея…
— Не знаю, что там видят иргит’ай… — старательно имитируя дрожание пальцев, Шара потянулась к фляге, торопливо выдернула пробку и присосалась к горлышку с такой жадностью, точно неделю блуждала в Горгоротских солончаках.
Багнур подозрительно прищурился, озаренный догадкой. Он покачал на ладони трофейный кисет, взвесил, затем перевел взгляд на горе-дозорную, что продолжала жадно глотать воду. Нехитрая пантомима сработала — охотник понял все сам, и к тому моменту, когда Шара, наконец, отлипла от фляжки, диагноз уже не вызывал ни малейших сомнений.
— Мерзнешь? — на всякий случай уточнил он.
— Н-не пойму… Вроде просто трясет… — она плотно запахнулась в лархан, продолжая изображать дрожь. — И сердце стучит как молоток… Хреново…
— Ну-ну. — Багнур вытащил из конфискованного кисета маленький сверток, повертел его в мозолистых пальцах. — А я-то уж думал…Вот ведь пакость какая, я всегда говорил — отраву они туда добавляют, хуже вулканического пепла… Ну, и что же тебе привиделось? Девятка уллах’тхар или еще что покруче, а?
— Огонь… — бесцветно протянула лучница, кутаясь в плащ. — Много огня… кровь. Не помню, страшно. Очень.
— Ясно, короче, — устало вздохнул Багнур, поднимаясь. — Значит так: еще раз вот с этим увижу — башку отверну, ясно? Ишь надумали всякую пакость курить… Если ты после нее всякий раз будешь так орать, то лучше уж в дозоре уснула бы, все тише…
И, размахнувшись с берега, он с остервенением зашвырнул на быстроток злополучный сверток. Видевшая это Шара так и подпрыгнула на месте от огорчения, но роль нужно было играть до конца, поэтому она стоически промолчала.
— Ты давай обратно ложись, — велел Багнур, зевая. — Да и я, пожалуй, посплю. А вот камнегрыз наш чего-то уже давно в дозоре не стоял, пусть-ка хоть раз зад с земли поднимет…охо-хо…
Шара не стала наблюдать за тем, как осуществляется процесс смены караула. Нырнув под лархан с головой, она честно попыталась заснуть, но как назло, после пережитого в голову лезло великое множество мыслей, с которыми не могли совладать даже усталость и неприятно мокрые волосы.