— Живых не оставлять! — на бегу распорядился мрачный как туча Дагхур. — Слышишь, стрелок? Тебя это тоже касается. Всех — под ноль! Людей, скотину, собак тоже… Ни единой живой души…
До Шары не сразу дошел весь смысл этой фразы. До сих пор бой, в ее представлении, заключался в том, чтобы не подпускать врага ближе некоей условной черты, дабы нападающий не сумел нанести вред тебе, твоему командиру и друзьям. А когда из-за угла вылетел запыхавшийся, перепуганный мальчишка-подросток, и нерешительно опустились сжимавшие анхур руки, то ушей лучницы достиг даже не крик, скорее — яростный хрип доселе невозмутимого разведчика:
— Что, со слухом беда?! Я сказал — всех!!!
Первой, испуганной, метнувшейся в голове мыслью было протянуть время и попросту дать жертве уйти за пределы прицельной зоны поражения, но пальцы привычным жестом потянули тетиву к груди, и взлетел на уровень глаза стальной наконечник. Решив, что сочинительством самооправданий она займется чуть позже, орчиха прицелилась, и, зажмурив веки, разжала побелевшие пальцы. Видимо, духи услышали наивную мольбу о даровании несчастному скорой и легкой смерти — тяжелая стрела, пробив глазницу, до половины ушла в череп. Даже вскрикнуть не успел…
— Всем рассыпаться! — голос десятника звучал резко, но без прежней ярости, так напугавшей Шару. Теперь это была обычная команда. — Ломай двери!!! Повторяю, живых не оставлять!
И негромко, так что услышала только лучница, хотя быть может, то ей всего лишь почудилось, разведчик шепнул под нос:
— Ну все, родной… Вот и дождались тебя Музгарские рудники…