— Всем тихо! — бледный от волнения Дублук почти инстинктивно протянул вперед пустые ладони — жест мирных намерений, но тотчас же одернулся и холодно оглядел место происшествия и непосредственных участников оного. — Мулуг-сама… вас не затруднит ответить на несколько вопросов?
Картограф мелко кивнул костистым подбородком и, пошатываясь, подошел к разведчику.
Шара смотрела и не видела. Все, что происходило сейчас вокруг нее, казалось не более чем суетой каких-то плоских цветных существ на огненно-красной стене — суетой, лишенной смысла логики и эмоций.
— Шар…Шара…Эй! — воспользовавшийся временным отсутствием бдительного начальства, Хаграр протиснулся между стоящими и цапнул за плечо старую знакомую по Третьей Нурненской. Несколько раз окликнул по имени, потряс, и, не получив ответа, хлопнул по спине ближайшего бойца:
— Слышь, чего это с ней, а?
Тот тряхнул головой, словно лучник был на редкость назойливой мухой, мол, «почем я знаю?». Это не только не успокоило суматошного уроженца Бархут-Нурта, а встревожило еще больше, и он с удвоенной силой принялся трясти неподвижную и странно безучастную девушку.
— Эй, ну ты че, а? Не признала, что ли? Это ж я… — тут он демонстративно оттянул мочку левого уха, украшенную наконечником стрелы. — Оглохла, что ли? Эй…
Никакой реакции. Не дрогнули веки, не сузились зрачки — все тот же твердый остекленевший взгляд, все та же каменная неподвижность. И лишь когда Хаграр от избытка эмоций сгреб лучницу за грудки, намереваясь встряхнуть как следует, медленно поднявшаяся рука каким-то неловким деревянным движением заслонила ворот рубахи от настойчивых посягательств. С того момента как запылала деревня, это была вообще первая реакция девушки на внешний раздражитель.
— Да что за…
— Слышь ты, молодой… Отстань от девки! — грубовато, но дружелюбно посоветовал стрелку мастер скважин. — Стоит и пусть себе! Коль просто столбняк напал — так само скоро пройдет, а ежели в уме повредилась, так тут ты все равно не помощник… шамана надо. Оставь ее в покое.
Хаграр уже собирался ответить Маграту что-нибудь в меру едкое, но тут вернулся Дублук.
— Значит так! — положив руку на эфес, он хмуро оглядел бойцов. — Более-менее ситуация мне известна. Ввиду всех… хм… событий командование принимаю я. Времени мало, поэтому выполнять быстро, насколько возможно. Кто-нибудь один — пробегись еще раз по деревне, погляди, все прогорело как надо, иль нет. Мертвых — на волокуши, этих — он кивнул на мрачных и помятых пленников — трогать не сметь! Связать как следует, пойдут под конвоем до самого Моргула. Операцию вы провалили, так что сейчас остается только сохранить лицо и тихо вернуться на базу, ясно?
— И че теперь будет, а, дзарт-кхан? — прищурился мастер скважин, скрестив руки на груди и в упор глядя на молодого десятника. Моргулец отвел глаза.
— Очень надеюсь, что тарки ничего не заподозрят, во всяком случае, инсценировка пожара выглядит достаточно убедительно… По поводу самой разведоперации: сведения собрать все же удалось, то есть формально задача выполнена… — он помолчал немного. — А в остальном… решать не нам и не здесь. Уходим!
И вот ведь что удивительно — никто и не подумал спорить.
В полумраке огромного кабинета помятое бессонницей и волнениями лицо сотника Тхаруга более всего напоминало высохший гриб-дождевик, который также называют «духов табак». Однако несмотря на нелестное сравнение с безвольным полумертвым растением, держался сотник прямо и уверенно, что наводило на мысль об отличной выправке и убийственном самообладании. Прямой как струна хребет и вскинутый подбородок, сохранявшие свое горделивое положение в течение доброго часа, столь же идеально приличествовали бы почетному караулу у Южных Врат Луугбурза. Единственную сложность представляло то обстоятельство, что хозяин кабинета восседал на толстой циновке на полу, что делало разговор весьма неудобным: у иртха принято смотреть собеседнику в глаза, а при гордо поднятой голове созерцать предмет, вдвое ниже вашего роста крайне затруднительно. Из-под опущенных век взгляд получался снисходительным, и чуть ли не презрительным, а идиома «взирать свысока» вполне отражала ситуацию, в корне противореча иерархии званий. Это не могло не раздражать строгое начальство, однако… сесть Тхаругу так никто и не предложил.