— прочла вслух Шара строки неизвестного поэта. Сравнение с железным орехом, на ее взгляд, было весьма удачным. Автор же следующего послания потомкам оказался более лаконичен: «этой стены касался сам Ларнуг — Железная Свая». Сбоку помещались выкладки на тему происхождения видов: стрелки от нарисованных овцы и тролля (последний — явно мужеского полу) вели к изображенной внизу фигуре с непомерно большой головой, увенчанной витыми рогами. Для совсем уж непонятливых вверху было написано «я — дзаннарт-кхан Руфхак». Руки и ноги сотника оканчивались копытами, а на груди весьма похоже была выцарапана бляха с двумя столбиками[28]. Лучница перешла к изучению других шедевров настенной живописи, но ниже шла лишь грязная ругань. Обследовав стену до самого пола, Шара задрала голову вверх. На высоте четырех с небольшим локтей надписи обрывались: выше уже просто никто не доставал. Держа взгляд на этом уровне, оно обошла помещение по периметру, явно не ожидая ничего встретить, но неожиданно ей пришлось остановиться. На самой дальней стене, на пару ладоней выше надписи «Пришел разок — придешь другой» виднелась ровная горизонтальная черта, а еще на пол-локтя выше красовалась крупная надпись. Сделана она была явно ранее всех прочих, а высота нанесения поневоле заставляла всерьез задуматься о росте автора. Надпись состояла из двух слов…
«Выхода нет»
— Смотри-ка! — окликнула девушка собеседника. — Кажется, здесь держали не только буянов. Были узники и посерьезнее…
Зевая от холода, картограф приблизился.
— Чего там?
Шара указала ему на надпись. Тот сощурился, вглядываясь в полустертые буквы.
— Тыр… тарли… лии… ни… э… Что за чушь?! — потряс головой картограф и посмотрел на Шару.
— Сам ты «чушь»! — возмутилась та. — Похоже, написавший это был на грани отчаяния.
Теперь нахмурился картограф:
— Ты хочешь сказать, что можешь это прочесть? Но это же сплошная бессмыслица, набор букв!
— Ничего не бессмыслица! — возразила Шара, — Здесь написано «Выхода нет», не знаю, что тут непонятного… А еще тот, кто это выбил на стене эти слова, был очень долговяз — смотри, буквы ровные, то есть ему даже тянуться не пришлось. Как если бы он писал чуть выше собственной головы… Кто бы это был? Ну, не тролль же…
— Сухну. Или йерри, — пожал плечами Рагдуф. — Скорее, сухну, они повыше. Хм…я немного знаю вестрон[29], но это не он, даже непохож.
Шара с сомнением посмотрела на надпись. Вестрон, надо же… щас!
— Кто ты? — тревожно блеснули в темноте алые искорки глаз собеседника.
Шара недоуменно дернула ухом.
— Я? — девушка даже растерялась, не ожидая такого поворота темы. — Я Шара из Клана Желтой Совы что близ Кундуза… стрелок, бляха номер 28/16-ка-арк. Что-нибудь не так? — осторожно поинтересовалась она.
— Думаю, что да, — хмыкнул Рагдуф. — Те, у кого «всё так», здесь… — он постучал костяшкой согнутого пальца по стене —…не оказываются. Что ж все-таки произошло?
— Ты уже спрашивал, — напомнила Шара.
— Но вразумительного ответа так и не получил, — заметил та’ай-хирг-кхан.
— А мне нечего больше добавить. Единственное что… — девушка в задумчивости потерла лоб. — Я почему-то совсем не помню, как мы возвращались обратно в крепость. Помню пожар… как Дагхура-сама убили, а дальше — никак…
Она села, обхватив голову руками.
— А это что? — картограф небрежно дернул торчащий из-за пазухи клочок пергамента. Лучница ахнула и мгновенно сгребла в кулак распахнувшийся ворот, крепко прижимая рубашку к груди. Воцарилась напряженная пауза, в течение которой собеседники буквально сверлили друг друга взглядами.
— Это… книжка, — наконец, выдохнула Шара. — Точнее, несколько страниц, я нашла ее там, в деревне… Не знаю, зачем взяла даже… но… Может, кто-то заметил?
— Так-так… — протянул Рагдуф. — Интересные дела творятся. Ну, конечно же, нашла, ну, конечно же, в деревне, ага! А кисть и чернильницу ты там не подбирала случайно? Дай-ка глянуть… — он протянул ладонь.
Показать? Шара напряженно боролась с искушением. С одной стороны, это было опасно — неизвестно, зачем тут оказался этот картограф, а с другой… девушка уже поняла, что та’ай-хирг-кхан доверяет своей сокамернице ничуть не больше, чем она — ему. Ладно. Раз уж мы в одной яме, кто-то должен сделать первый шаг. Она вытащила один листочек и молча подала его собеседнику.
28
«Столбик», он же «горка» — знак различия, наносимый на личный нагрудный жетон. У десятника — одна вертикальная полоса, у сотника — две, у полутысячника — две и сверху одна горизонтальная (так называемые «ворота»), у тысячника — четыре, так называемая «башня» (к «воротам» добавляется еще одна горизонтальная полоска сверху).