Один из конкистадоров, Берналь Диас дель Кастильо, написал историю Конкисты ещё до моего рождения. Это сочинение получило широкое хождение среди клириков Новой Испании, и отец Антонио велел мне прочесть его, дабы я ознакомился с истинной историей завоевания Новой Испании. Диас описал город Теночтитлан как подлинное воплощение мечты Кортеса и его людей, мечты о том, чтобы отыскать сказочное королевство, как нашёл его Амадис Галльский. Диас отмечает, что, когда испанцы в первый раз увидели Теночтитлан, они решили, что перед ними город из золота. Вот отрывок из его сочинения: «Когда мы впервые увидели множество городов и деревень, сооружённых на ноднхозери, узрели рядом большие города, стоявшие на суше, а также прямую ровную дамбу, ведущую в город на острове, и высящиеся над водой огромные, сложенные из камня и кирпича храмы, башни и здания, мы были поражены и сказали себе, что всё это подобно тем чудесам, что описаны в книге об Амадисе. А некоторые из солдат даже спрашивали, не сон ли это».
Разрешив испанцам войти в город, Мотекусома, которого «гости» удерживали в качестве пленника в его собственном дворце, попытался обратиться к своему народу. Хотя многие подданные в присутствии монарха благоговейно пали ниц, однако нашлись и такие, кто стал насмехаться над правителем, называя того человеком, которого белые люди обратили в женщину, так что теперь он годится только на то, чтобы кормить грудью младенцев и месить маисовую муку! Из толпы полетели камни и стрелы, и Мотекусома упал.
Он был смертельно ранен как душой, так и телом из-за того, как обошёлся с ним его народ, однако и сам понимал, что подвёл своих подданных. Испанцы хотели обработать его раны, но он сорвал с себя повязки, не желая жить опозоренным. На пороге смерти Мотекусома отказался принять христианство, а склонившемуся к нему священнику сказал:
— Мне осталось жить несколько мгновений, и я проживу их, не изменив вере своих предков.
Конкиста была уже несчастьем сама по себе, но следом за ней страну стали сотрясать и другие беды. Прежде всего произошло разрушение самой структуры индейского общества, ибо почти всё, что почиталось незыблемым и несомненным, было попрано победителями. Испанцы напрочь снесли не только языческие храмы, но уничтожили весь старый образ жизни, поскольку практически каждый аспект повседневной жизни индейцев был связан с религией и жречеством, точно так же, как основные вехи существования христианина — рождение, брак, смерть — сопряжены с католической церковью. Испанцы сносили древние храмы и воздвигали христианские церкви и соборы, а место жрецов заняли чужеземные пастыри, говорившие на чужом языке.
Другой страшной катастрофой стали эпидемии чумы, завезённой в Новый Свет испанцами. Ужасные вспышки болезни, от которой плоть индейцев покрывалась нарывами, а внутренности гнили заживо, явились мстительным даром испанского бога. Христианские священники говорили, что эти болезни, поразившие девять из каждых десяти индейцев в Новой Испании (причём продолжалось это в течение нескольких поколений), явились огнём и серой, посланными Господом, покаравшим таким образом нечестивых туземцев за то, что они прозябали в мерзости язычества.
Третьей напастью была ненасытная испанская алчность. Испанский король поделил все самые привлекательные земли Новой Испании на феодальные владения, именуемые еnсоmiendas, причём каждый из конкистадоров получил в подданство рабов-индейцев.
На каком-то этапе разрушения всей структуры их старого общества индейцы утратили национальное самосознание, перестали считать себя великим и могущественным народом.
Теперь я видел, как потомки людей, воздвигнувших некогда грандиозные города, создавших утончённую науку и медицину, сидят с тусклыми глазами перед крытыми соломой хижинами, вороша палками пыль.
67
Матео пришёл к убеждению, что науали вряд ли возглавляет сообщество благородных воителей-Ягуаров.
— Мы следим за ним уже не одну неделю, — заявил picaro. — Если бы этот мошенник что-то затевал, мы бы непременно заметили.
Меня его слова не убедили. По моему разумению, Матео был настроен прекратить слежку за науали, потому что устал и ему наскучила жизнь в захолустье. Между делом мне удалось также вызнать и из-за чего мой друг оказался в неладах с законом. Хосе признался, что в отличие от актёров труппы, главная вина которых заключалась в продаже запрещённых книг, Матео погубила страсть к карточной игре. Однажды, раздосадованный проигрышем, он во всеуслышание обвинил некоего молодого человека в мошенничестве. Были обнажены мечи, и вскоре жизнь покинула этого молодого человека, вытекла на пол трактира вместе с его кровью. Хотя дуэли были официально запрещены, обычно этот запрет игнорировали. Но в данном случае дело замять не удалось: погибший был племянником члена Королевской аудиенции — Верховного суда, который находился в городе Мехико, но имел власть над всей Новой Испанией. По словам Хосе, сунься Матео в столицу, он запросто мог бы угодить на виселицу.