Под вечер, когда работа подходила к концу, на крутом берегу Большой речки, над самой головой Симова, появилась белая волчья голова Батыра. Вслед за этим донесся лязг подков по каменистому броду, а спустя несколько минут на забоку Джилы вышли охотники с караваном лошадей, навьюченных мясом.
Узнав об удаче Симова, каждый в свою очередь похвастался добытыми пантами. Две пары пантов, добытые стариками, имели по четыре отростка и не превышали трех-четырех килограммов каждый. У Фоки — с шестью концами — тянули килограммов пять.
Охотники, несмотря на усталость после тридцатикилометрового перехода, помогли товарищу перенести и упрятать мясо в холодной ключевой воде ближнего родника.
На таборе закипела дружная работа. Все делалось как-то само собой, без предварительного сговора. Со стороны казалось, что все обязанности строго закреплены за каждым. Гаврила Данилыч и Фока расседлывали и путали лошадей, Рогов развешивал на пнях перекидки с мясом, а у Симова тем временем пылал костер и готовился завтрак: шумел суп и на рожнях шипела печенка.
Товарищи собрались вокруг костра, рассказывали про свои похождения за неделю разлуки и подсчитывали количество зверей, приходивших на солонцы. Затем дружно были опустошены котел с супом и рожни, и скоро на стане все затихло в непробудном сне.
Когда солнечные лучи ласково заглянули в балаган, табор ожил. Одновременно поднявшись, охотники отправились к реке освежиться и посмотреть на привязанного тайменя. Рыба, как обычно, стояла спокойно, но с приближением людей метнулась в сторону, натянув ремень. Все были поражены живучестью тайменя, просидевшего на кукане семь суток.
Вдоволь налюбовавшись на него, охотники решили, что все же лучше быть ему в ухе, чем в реке. Гаврила Данилыч, любитель вкусно поесть, бойко принялся готовить уху, а Прокоп Ильич, Фока и Симов отправились проверить уложенное мясо. Пришли они очень кстати, так как за ночь уровень родника понизился, и мясо выступило из воды. Охотники перенесли его в яму поглубже, а чтобы вороны сверху не отыскали подводной кладовой, яму забросали ветками. Такая предосторожность была подсказана Рогову опытом. Однажды у него из незакрытой ямы исчезло все мясо. Оказалось, что вороны обнаружили «клад» и своим карканьем привлекли внимание медведя, который и вытащил все мясо из воды.
На полпути к стану охотников встретил Уваров. Старик шел поторопить их к ухе, которая могла перевариться и как он выражался, «потерять дух». Но его опасения оказались напрасными. Несмотря на то, что таймень голодал неделю, уха из него вышла преотличной — наваристой и жирной. После однообразной мясной пиши друзья с удовольствием опустошили котел и немедленно приступили к сборам в дорогу. Навьючив лошадей, каждый перекинул через плечо по паре лобовых6 пантов и вывел своего коня на тропу.
В этот день, преодолев Большереченский перевал, караван спустился в долину Якушихи и к вечеру притаборился на пышной лужайке при устье Якушинского Тыпхея. Отсюда до Новых Ключей оставалось километров восемнадцать, и охотники решили выступить с рассветом, чтобы прийти в деревню по утреннему холодку.
Через неделю тем же путем подвезли и остальное мясо. Удивительно было видеть его таким же, как в день убоя изюбра. Рогов объяснил, что мясо в воде белеет, вымокает, только с поверхности. Достаточно ему повисеть несколько часов на воздухе, как оно «наливается» снова и приобретает первоначальный вид.
Всю неделю, пока Уваров и Трохин ездили в тайгу за мясом, Прокоп Ильич варил панты.
Перед тем как приступить к этому ответственному делу, он у каждой пары лобовых пантов подровнял края лобовой и теменной костей, а выступающую за их пределы на один-два сантиметра кожу натянул, соединив ее противоположные края суровыми нитками. На одном роге он аккуратно зашил нитками нежную надорванную кожицу.
Варку пантов Прокоп Ильич начал с того, что опустил на две минуты в кипящую воду черепные кости и нижнюю часть рогов до пеньков. С каждой парой пантов он это повторял поочередно пять-шесть раз, после чего кровеносные сосуды в нижней части рогов заварились, и кровь перестала вытекать наружу.
Вслед за этим старик заварил мягкие концы рогов: он поочередно опускал каждый рог в котел на одну-две минуты, отчего мягкие концы набухали. У одного рога, едва начавшего раздваиваться, конец при этом разбух. Старик немедленно вынул его и рукой придал концу правильную овальную форму.
После заварки рога остывали десять минут на ветерке, в тени под навесом, подвешенные кверху черепными костями. Затем они снова заваривались. Всю эту процедуру Прокоп Ильич повторил в течение дня по двадцать (!) раз с каждым рогом. Затем до конца дня и на всю ночь развесил их под навесом. Так, семь дней он ежедневно проваривал панты, опуская их в кипящую воду сначала на минуту, а через два-три дня, когда рога достаточно уварились, провялились и затвердели, — на 2–3 минуты.
6
Лобовые панты — рога вместе с лобовой и теменной костями. Они ценятся выше, чем панты, срезанные с изюбров, разводимых в неволе.