Преодолев перевал, путники благополучно спустились к истокам Малого Улелея. Тропа привела их в бескрайние заросли ерника, заглушившие травянистую растительность. Пришлось спуститься вниз по речке, чтобы отыскать лужайку для лошадей. Отощавшие, они едва поспевали за людьми. Поминутно дергая головой и натягивая повод, несчастные животные тянулись к зеленым веточкам кустарников. Но охотники торопили их. По расчетам Уварова, до Ингоды оставалось не больше десяти километров.
Малый Улелей в своем устье оказался быстрым потоком, метров десяти шириной и лишь немного уступал Большому Улелею. Протяженность его долины в 30 километров также подтвердила предположение, что обе речки примерно равны.
Поручив Уварову, в наказанье, оборудовать табор и все хозяйственные дела, Симов и Трохин отправились обследовать пойму Ингоды. Тут же у стана оказался звериный брод. На отмель выходили следы лосей и кабанов. У леса следы сходились в тропы. Фока, ориентируясь по ним, легко отыскал небольшое лесное озеро, заросшее на середине кувшинкой, а по краям — хвощем, вахтой и высоким рогозом.
Вечерние сумерки прервали разведку. Наступившая темнота скрыла окружающие предметы, оставив лишь на середине реки светлеющий блик. Налетевший легкий ветерок принес с собой отдаленный шум порога. Нахлынули разорванные хлопья тумана, закрыв на реке последний просвет. Наступившую тишину нарушил донесшийся с противоположного берега громкий всплеск от свалившегося в реку громоздкого тела. Послышалось бульканье воды, пофыркивание на середине реки, затем в тумане на берегу показался силуэт большого лося.
В одно мгновенье Трохин вскинул винтовку и выстрелил. Огромный старый бык был сражен замертво. Фока, всегда поражавший товарищей своим зрением, по-видимому, обостренным за счет глухоты, в этот вечер превзошел все стрелковые возможности. Его твердой рукой пуля была точно направлена под ухо животного.
Запасы хлеба, соли и крупы подходили к концу. Махорка иссякла, и охотники уже несколько дней томились без курева. Каждый завтрак, обед и ужин заканчивался неизменной фразой: «Эх, махорочки бы…». Все это заставляло товарищей торопиться с возвращением в Ключи.
Решено было сплавить лося на плотах, а лошадей налегке перегнать берегом. Охотникам предстояло заготовить и обработать немало леса, чтобы соорудить прочные и послушные плоты.
Фокино зрение и на этот раз выручило товарищей. Он первый обнаружил на противоположном берегу завал колодника.
Охотники переплыли Ингоду и занялись заготовкой леса. Поваленные бурей сухие сосны в обхват толщиной оказались прекрасным материалом для постройки зимовья и плотов. Стволы были разделаны на «сутунки» — пятиметровые бревна — и подтащены к берегу.
Первый плот шириной в десять бревен был скреплен кольцами, скрученными из молодых березок, распаренных в горячей золе костра. Такое кольцо надевалось на пару бревен, туго натягивалось стягом и заклинивалось под жердь, положенную поперек бревен. Скрепив таким образом оба конца, к ним подвязывали вторую пару.
Фока нашел, что прочнее будет, если бревна посадить «на иглу». Второй плот скрепили новым способом. Концы бревен обтесали до пятнадцатисантиметровой толщины и прорубили в них проушины — квадратные десятисантиметровые отверстия. Затем сквозь оба конца бревен через проушины пропустили две «иглы» — березовые жерди. Чтобы нанизанные на них бревна не соскочили, их накрепко заклинили. Этот плот вышел гораздо прочнее и проще в постройке.
Соединив оба плота торцами, их связали между собой толстыми березовыми кольцами.
Весла смастерили из пятиметровых жердей. В расщепленный конец жерди вставили доску-лопасть, зажав ее накрепко березовым кольцом. Противоположный конец весла был хорошо затесан, для удобства захвата руками. В центре жерди сделана зарубка, чтобы весло не сползало в воду.
Соорудив плоты, охотники нагрузили их шестиметровыми бревнами для устройства зимовья и поплыли на другой берег.
Трохин с Уваровым рубили зимовье три дня, а Симов в это время возился с мясом.
Лосиная туша была им разделена на восемь крупных частей: два стегна, две лопатки, две поребренные части и шея с грудиной. Все мясо он аккуратно уложил в душистые ветки багульника и каждую часть сверху надрезал вдоль костей и по толще мякоти на глубину ладони. Надрезы эти были засыпаны солью, раствор которой и проникал в толщу мяса. Кругом «мясного склада» днем и ночью чадил дымокур, отгоняя назойливых мясных мух.