Сайба для хранения мяса.
Оставив внутри сайбы для привады лосиную голову, старик прорубил в боковой стенке небольшой лаз для колонков и перед ним установил самый маленький, «нулевой», тарелочный капкан Рядом с сайбой Уваров пристроил кулемку на колонка: сначала он сделал дворик, огородив полуметровым частоколом квадратную площадку в 30 на 30 сантиметров; в одной стороне частокола он оставил проход в 20 сантиметров, поперек которого положил бревенчатый порог в руку толщиной, а на него — двухметровое бревно, служившее гнетом.
С рогульки сторожевого кола свисал на крепкой нитке сторожок. При настораживании его заводили одним концом под бревно, другим — в зарубку насторожки. Для приманки Уваров отрубил кусочек мяса и бросил его внутрь дворика.
На этом охотники расстались. Уваров поехал с мясом к зимовью, а Симов отправился вчерашним следом проверить поставленные им кулемки и капканы.
Первая кулемка стояла среди нагромождения камней и колодника, где обычно водились колонки. Ловушка оказалась спущенной, а кругом нее были разметаны перья сойки. Птица первая посетила и попалась в самолов. Затем приходил колонок, который вытащил из ловушки мясо и растерзал задавленную сойку. Симов снова насторожил кулемку и положил во дворик остатки птицы. Можно было не сомневаться, что в эту же ночь придет колонок.
Кулемка на колонка.
Отсюда к зимовью тянулся путик — охотничья тропа — с расставленными по ней через каждые сто метров плашками — ловушками на белок. Одна из ближайших также была спущена. К плоской плахе, укрепленной на четырех кольях на высоте полуметра над землей, привалилось наполовину отесанное бревно и придавило белку. Симов вытащил зверька и части насторожки. Досочки сторожка он сложил вместе так, что одна своей торцовой частью упиралась в зарубку другой. Концы их он зацепил зарубкой на насторожке и поставил распором в передней части самолова, между плахой и гнетом.
Плашка на белку.
Подправляя на свободном конце насторожки надетый для приманки гриб, Симов обратил внимание на своеобразное устройство гнета: с нижней плоской стороны бревно имело корытообразное углубление шириной в 30 сантиметров и глубиной в 3 сантиметра. Благодаря этому плашка плотно накрывала попавшегося зверька и тем самым предохраняла его от лесных хищников.
Обследовав тридцать ловушек, охотник обнаружил в них только двух белок. Раздосадованный неудачей, он свернул с тропы в лес и сразу обнаружил беличий след. Один из отпечатков он взял из снега на руку. Следочек и окружающий его снег сразу развалились: это был верный признак свежего следа пятнадцатиминутной давности.
Белка шла к лесной опушке размашистыми прыжками в шестьдесят-семьдесят сантиметров. Продвигаясь по следу и прислушиваясь, Симов уловил легкий шорох. Маскируясь густыми деревьями, он стал бесшумно приближаться к зверьку. На краю небольшой полянки стояла тридцатиметровая ель. Под ней на снегу валялись чешуйки и черенки шишек. С вершины ели, вертясь на легком ветерке, летели крылатки еловых семян. Стукаясь о ветки, падали чешуйки. Одна из веток дрогнула и по ней на край выбежала белка. Зверек срезал шишку, подправил ее в зубах передними лапками и мгновенно юркнул назад в гущу веток. Симов внимательно присмотрелся к кроне и увидел у ствола серую спинку, а над ней пушистый хвост. После выстрела с дерева упала шишка, а за ней — белка. Так, по следу и «на подслух», охотнику удалось добыть за день еще десяток зверьков.
Под вечер белки перестали жировать. По пути к зимовью встретился беличий след. Зверек бежал напрямик короткими прыжками и широко расставлял задние лапки. Это указывало на то, что зверек сыт и идет к себе в гнездо-гайно. Скоро попался более растянутый след. Поддев снизу рукой, его удалось целиком вынуть из снега. Такой прочный «стульчик» характеризовал утренний след. Выйдя по нему на опушку, Симов осмотрел густые ели и в затишье за скалой заметил на одной из них беличье гнездо. Подойдя к дереву, он постукал по нему палкой. Зверек затаился в своем убежище. Тогда пришлось срубить жердь и ударить ею высоко по стволу. В то же мгновенье с боку гнезда показалась белка.
Долгое отсутствие Рогова беспокоило Симова. Товарищи успокаивали его, рассказывали случаи, когда им приходилось по две-три ночи проводить в тайге, преследуя раненого зверя. Все же на другой день Симов отправился вверх по Джиле.