Видимо какой-то из энерговодов был случайно поврежден во время съема панелей, произошла утечка и, при касании мультитулом болта, который нужно было открутить, чтобы высвободить один из фильтров, тело Змея пронзило разрядом высокого напряжения. Последнее, что почувствовал Андрей, это острую боль в районе шеи, после чего мир окружающий его потускнел и исчез.
— Андрюш, вставай. В школу опоздаешь. — Голос матери был ласковым, она никогда не ругалась, даже если он ленился и не хотел вылезать из кровати.
Стоп, какая мать? Какая школа? Почти тридцать лет прошло с того времени, когда Змей ходил в школу. Постепенно память начала возвращаться, но вместе с ней вернулась боль. Шею сильно жгло. Андрей вспомнил, его ударило током и он потерял сознание. Сверившись по нейросети, странно, прошли почти сутки, а его никто не искал, так не должно было быть. Учитывая тот факт, что он не мог ответить на вызов, то Рик должен был направить кого-нибудь проверить причину потери связи. Да и искин постоянно мониторил состояние рабов, в случае потери сознания должен был оповестить ответственного. Но факт остается фактом, его никто не искал, значит, что-то произошло.
С трудом поднявшись, Андрей снял шлем и ощупал шею, на месте ошейника были оплавленные куски пластика, которые упали при попытке их потрогать. Ну, все, свобода. Он усмехнулся, есть ошейник, нет ошейника, идти все равно некуда. Только обратно в сектор, где проживал. Попытался связаться с Риком, сети не было. Это уже плохо. Точно что-то серьезное произошло. Собрал инструмент, мало ли, вдруг пригодится, особенно плазменный резак, который при желании можно использовать, как оружие ближнего боя. Подойдя к гравикару обнаружил, что он не подает признаков функционирования, помучавшись с попытками запустить сдохшую машину, плюнул и открыл карту, которая была загружена на нейросеть, сориентировавшись, определился с маршрутом. Нужно было скорее выйти к людям. Пусть и в положении раба, но один в технических тоннелях он вряд ли выживет. Можно теоретически спрятаться, но рано или поздно искин снова начнет полноценную работу, а значит найти его будет делом нескольких часов.
Ближайший выход был в зоне развлечений, примерно в пятистах метрах от нынешнего местоположения Змея. Выбрав подходящий коридор, он направился в нужную сторону. Путь занял времени довольно много по той причине, что автоматика аварийных переборок отказала, и все двери пришлось открывать вручную. Благо такая возможность была. И вот последняя переборка, за которой зона развлечений. Андрей начал крутить штурвал, дверь поползла в сторону. Открыв на ширину, достаточную, чтобы пройти одному человеку, он вышел наружу и ошарашенно замер, глядя на раскинувшуюся перед глазами картину. Сектор развлечений представлял собой площадку в пару километров длиной и столько же шириной, укрытый лишь силовым полем. Застроен он был в стиле обычного поселения на планете, домики, улицы. Был даже парк, в котором росли неизвестные растения. И почти все улицы и парковые дорожки были заполнены лежащими людьми без признаков жизни. Змей видел, люди умерли прямо на ходу. Он стоял на пороге аварийного выхода и не решался идти вперед. Неизвестно, что убило всех. А потом пришло понимание истинного положения вещей. Судя по всему, Змей единственный живой на станции с неработающим искином, и заполненной покойниками.
Глава 4
Аккуратно, шаг за шагом, по темным коридорам, освещаемым лишь всполохами аварийного освещения, мы с Ларсом крались в сторону рубки. На крейсере ситуация была непонятна. После ментоудара он будто вымер. Весь экипаж словно растворился, хотя, по идее, должен был лежать без сознания на своих постах. Но на всем протяжении пути от каюты до рубки нам не попалось ни одного живого человека или хотя бы тела. Пусто. Пробовали осматривать каюты и служебные помещения. Везде царила девственная пустота. Интуиция кричала о смертельной опасности, но я не понимал, что нам может угрожать. Искин так и не включился, связи не было. С сержантом мы общались знаками. Даже тактическая связь не работала, что-то глушило все сигналы. Я видел насколько сильно напряжен рурх. Даже, сказал бы, чересчур. Вроде находимся в своем корабле, а ощущение, как будто идешь по тылам противника. Чем ближе к рубке, тем сильнее орала интуиция, что нам там делать нечего. Мы шли к смерти. Ларс, шедший впереди, остановился на перекрестке двух коридоров и стал ждать меня. Постоянно оборачиваясь назад, хотя сканеры скафандра работали, что было странно, учитывая отсутствия сигналов в эфире, но старая привычка контролировать спину заставляла меня идти вполоборота.