2. А теперь в собственном темпе медленно начинайте переносить внимание вниз, от макушки, ведя его медленно, осторожно, распространяя его по всему внутреннему «я»… не торопитесь…
3. (Подождите около двух минут.) Теперь постепенно проанализируйте, как вы себя чувствуете… Когда будете готовы, откройте глаза.
На что похоже это наблюдательное упражнение? Вы заметили, как ваше дыхание замедлилось? Почувствовали себя тяжелее, легче или теплее? Это может быть признаком того, что вы вошли в глубоко расслабленное состояние.
Не было ли у вас ощущения в какой-то момент, что ваше сознание абсолютно ничего не отмечает, невзирая на то, что вы продолжаете бодрствовать и существовать? Это знак того, что ваш разум в значительной степени успокоился.
Что произошло с вашим восприятием времени? Часто люди рассказывают, что время для них ощутимо замедлилось. В некоторых случаях действительно переживается потеря чувства времени, очень приятное, освобождающее ощущение. Эти изменения в вашем восприятии времени указывают на то, что на мгновение ваш разум действительно освободился от обычных забот.
Поскольку Нэнси продолжала отрабатывать навыки самонаблюдения дома, ей постепенно все лучше удавалось преодолевать чувство тревоги, не позволяя ему разрушать себя. Кроме того, она стала использовать визуализацию монаха как способ медитации. Она просто закрывала глаза, как делала это у нас в кабинете, вызывала в воображении образ монаха и задавала ему вопросы, оставаясь открытой любому ответу. Такая визуализация помогала ей укреплять взаимоотношения с разумом мудрости, который — надеялась теперь она — станет источником сосредоточенности и покоя, которые позволят ей освободиться от страхов. Во время одной такой визуализации монах взял ее на ковер-самолет, и они облетели весь мир. И хотя это может показаться обыкновенной фантазией, данное переживание оказало глубокое воздействие на Нэнси, поскольку дало ей ощущение свободы от страха, от которого она не могла избавиться всю жизнь.
ГЛУБЖЕ КОПАТЬ. ВЫШЕ ЛЕТАТЬ
Нэнси не стала другим человеком — она осталась той же Нэнси и по-прежнему испытывала тревогу, особенно когда ездила в командировки и на деловые встречи с зарубежными коллегами. Она использовала свои новоприобретенные навыки самонаблюдения, чтобы осознавать и переживать периоды беспокойства, но не понимала, почему, имея такой профессиональный опыт и такое количество достижений на своем счету, она до сих пор так нервничает.
Когда ее спросили, не переживала ли она в профессиональной или личной жизни неожиданное фиаско, из-за которого могла потерять веру в себя, она задумалась на мгновение и спокойно ответила: «Мой сын». Затем стала рассказывать, как вместе с мужем всегда наслаждалась теплыми и близкими отношениями с сыном, и как сама она очень гордилась тем, что у нее «великолепный ребенок» и она хорошая мать. Теперь, сказала она, «из-за того, что у меня такая замечательная работа», сын уверенно строит собственную жизнь на другом конце планеты, в Японии. Она беспокоилась о том, что он, судя по всему, очарован Азией, может осесть там и обзавестись семьей, но также она знала: все, что остается ей — это вести собственную жизнь и дарить ему любовь. Нэнси тихо сказала: «Бег времени и перемены, которые я вижу, очень угнетают».
Когда Нэнси закончила описывать свои ощущения и страхи и замолчала, мы попросили ее закрыть глаза и нарисовать в воображении сына. Затем под нашим руководством она представила себе свет, льющийся из какого-то источника и озаряющий сына. Она сказала, что вообразила сына в помещении, наполненном светом, и свет становился все ярче, пока она не почувствовала, что не может больше выносить его. Хотя все это происходило лишь в ее воображении, она ощутила реальную потребность поднять руку, чтобы заслонить глаза. Но, несмотря на то, что Нэнси испугалась яркости света, переживание в целом было волнующим и полным радости. Открыв глаза, она выглядела озадаченной.
С Нэнси случился первый прорыв, первое приобщение к внутреннему свету. Данте, как мы говорили выше, использовал Лючию как символ нашей способности к такого рода озарению. Однако Нэнси была озадачена, потому что никогда не сталкивалась ни с чем подобным, и ее сознание не было в состоянии понять это переживание.