В следующую боковую долинку ведет хорошая тропа, но через пару километров она начисто срезана оползнем. Обхожу скалы по реке и вижу, что дальше ходят только звери: ветви смыкаются в метре над землей. Вскоре выхожу на солонец - сплошь вытоптанную поляну. До темноты успеваю подняться на 1900-2100м, а потом спускаюсь вниз, обходя смытые участки тропы по ручью. Он ночью кишит когтистыми тритонами, ужами вроде тигровых и нектогале - зверьками типа куторы, но с тупой мордочкой.
Забираюсь на огромное дерево (каштан?) посередине солонца и жду. Из-за дождя совсем темно, но по звукам и силуэтам можно догадаться, что пришли олени. В пять утра появляются намеки на рассвет. Вдруг олени испуганно свистят и отбегают на дальний конец поляны. Некий зверь вроде леопарда влезает на мой каштан (?) и вскоре оказывается на ветке надо мной. Это уже слишком! Включаю фонарь и вижу, что это азиатская золотая кошка изумительной красоты хищник величиной с рысь.
Она выгибает спину и шипит с такой яростью, что я чуть не прыгаю вниз в полной уверенности, что она сейчас вцепится мне в лицо. Но вместо этого кошечка проводит в такой позе не меньше минуты - я даже набрался смелости снять ее с ручной выдержкой (увы, ничего не получилось). Потом она утекла, окончательно распугав оленей, а я задремал на мокрых ветках, завернувшись в полиэтиленовый плащ.
14.08. Утром на солонце пасся молодой такин. Испугавшись щелчка "Смены", он бестолково вломился в кусты на своих кривых ножках. Этот кадр, как ни странно, получился на славу. Хотел я спрыгнуть с нижней ветки - и чуть не раздавил сидевшую под каштаном (?) малую панду - пушистого красного енота с полосатым хвостом и очаровательной мордочкой. Она практически не боится человека.
Выбираюсь в долину Уо и ловлю грузовик до перевала на верхней границе заповедника. На высоте 2500 м въезжаем в облака, на 3500 м из них выезжаем, и открывается умопомрачительный вид - острые пики, словно застывшие языки пламени, и озера облаков в долинах. Пока вытаскивал из полиэтилена фотоаппарат, эти озера "заштормило", и они почти мгновенно поднялись так, что я успел снять лишь отдельные "острова над морем" во главе с Сигуангъянгбушанем, "Невидимой горой"
(она закрыта облаками 350 дней в году).
На перевале 4700 м холодно и ветрено. Дорога ныряет вниз и исчезает в тумане. По идее, она идет в Баркам и далее в Ласу. Спуск обратно с перевала - это парад альпийских цветов (одних эдельвейсов видов десять) и птиц семейства фазановых:
4700 м - тибетский улар, 4650 - гималайский, 4500 - восточный кундык, 4000 - полосатая горная куропатка, 3700 - китайский монал, 3600 - белый ушастый фазан, 3500 - трагопан Темминка, ярко-алый в белых глазчатых пятнах.
Впереди появляется нечто, напоминающее россыпи помидоров на овощной базе.
Оказывается, это гигантская малина - ягоды размером с небольшую гроздь винограда и такие нежные, что приходится обкусывать их прямо с веток. Через час поднимаю глаза и вижу невдалеке чжоу - сычуаньских благородных оленей. Они медленно уходят, а я спускаюсь дальше под свист, треск и хохот тимелий (это такое семейство птиц, кошмар для орнитолога, потому что они все разные и все на кого-то похожи: на пеночек, славок, дроздов, соек, нектарниц, кукушек и т. д.)
За зарослями малины начинается лес. Туман иногда рвется, показывая кусочек пейзажа. На склонах пасутся какие-то косматые серые звери - горалы или сероу, а может быть, тары или просто кабаны - мне так и не удалось их толком разглядеть.
Парад фазановых продолжается: 3200 м - китайский кеклик, 2800 - лесная куропатка, 2500 - китайская серая (высоты, конечно, на глаз).
Стоп. Кто это трещит бамбуком на том берегу речки? Ага! Главный "хит" китайской фауны, большая панда, сидит в кустах, держа в каждой лапе по пучку бамбука и откусывая от них по очереди. Лихорадочно стаскиваю брюки и вхожу в реку с фотоаппаратом наперевес. Увы, здесь все-таки не зоопарк, хотя и очень похоже:
черно-белый зверь тут же пугается и убегает, прыгая с камня на камень.
Все, хватит на сегодня. Вот и грузовик сверху катится на дымящихся покрышках.
Доезжаю до пандового центра (1400 м) и брожу под фонарями, облепленными бабочками, в основном бесконечно разнообразными пяденицами. Когда хороший лет, часто видишь на границе светового пятна козодоев и мелких сов, но тут пядениц ловит не кто-нибудь, а непальский филин.
15.08. На рассвете собирать бабочек прилетает стая тимелий, и с ними гималайские красноклювые сороки - нечто вроде райских птиц, но в сине-бело-голубых тонах.
Посмотрев пандовый питомник, иду вниз. Облака скрывают верхнюю половину гор, но все равно эти темно-зеленые стены выглядят очень красиво. По мере спуска дождь из холодного становится теплым, появляется южная фауна: гигантские палочники, гекконы, царственные цикады - зеленое чудо 14 сантиметров длиной; когда проходишь под деревом, где тусовка этих цикад, звук такой, будто на тебя пикирует штурмовик.
Когда до границы заповедника остается метров пятьсот, вдруг вижу, что ветка на той стороне реки как-то подозрительно затряслась. Еще пара минут - и к реке спускается стая макак и рокселлановых ринопитеков - самых красивых в Азии обезьян. Они похожи на небольших длиннохвостых йети с ярко-голубыми лицами и золотой шерстью. Жаль, речку здесь уже не перейдешь. Выхожу из Уолонга с таким чувством, будто четыре раза подряд угадал 6 из 36. Желаю каждому зоологу такого везения, какое сопровождало меня все четыре дня в Уолонге.
Еду дальше. Вот городок Гуанкщиань, где в III веке до нашей эры был осуществлен фантастический по тем временам проект: воды реки Минчьжян разделили надвое и половину направили в пробитый через горы канал. Система работает до сих пор, орошая поля вокруг Чэнду. В честь автора проекта, местного правителя Ли Бина, воздвигнуто несколько симпатичных храмов и пагод. Затем горы резко кончаются, и шофер высаживает меня в Гуаншане, прелестном городке, наполненном писком летучих мышей, криками каратистов и звуками ударов (страна смотрит очередной гонконгский боевик), а также вкусными запахами.
О еде Сычуани можно написать целый роман. Эта провинция - родина Дэн Сяопина, здесь крестьянам впервые предоставили относительную свободу, и местные магазины выглядят не хуже западных. В частности, продаются: дивные лепешки с медом (в других местах Китая хлеб поразительно невкусный, даже сдобы и рулеты), чудесные дешевые пирожные, гигантские персики и т. д. Но вот общепит - это удовольствие на любителя. Сычуаньская кухня - самая острая в мире. В кафе здесь каждый столик имеет в середине дырку, под которой стоит на плитке постоянно кипящий котел с красным перцем. В этот отвар опускают а сеточках лапшу, рис, или что вы там еще закажете. Когда лапша пропитается перцем, ее вынимают и поливают сверху еще более острыми специями. Результат едят очень горячим, закусывая шариками черного перца и чесноком.