— Не сочтите это за грубость, Сэм. Но я хотел бы спросить…
— Спрашивай, Ленни Сварц, не бойся.
— Почему вам зовут Сумасшедший Сэм?
Подъем кончился, и они теперь шли по ровному месту.
— Иногда у меня начинает болеть голова, — сказал Сэм. Он говорил спокойным, равнодушным голосом. — Потом она болит все сильней и сильней, потом, наконец, так сильно, что я уже ничего не помню. Вот тогда я становлюсь как помешанный.
— Понимаю, — протянул Ленни. Ему хотелось еще кое-что спросить, но он не решался.
Сэм как будто прочитал его мысли.
— Так что видишь, люди недаром говорят, что я сумасшедший. Это правда.
— Отчего это с вами сделалось, Сэм?
Сэм промолчал. Они прошли мимо каких-то надворных строений и ступили на дорожку, усыпанную гравием. Ленни все ждал, что Сэм ответит, но так и не дождался. Они обогнули Большой дом и остановились у заднего крыльца.
— Пришли, — коротко сказал Сэм и распахнул дверь в кухню.
В кухне возле плиты возились две темнокожие женщины. Они бегло взглянули на вошедших и продолжали заниматься своим делом. Сэм провел Ленни через кухню в небольшой коридор. Стены коридора были бревенчатые, из цельных стволов; они поддерживали потолок и вместе с тем отделяли коридор от жилых комнат.
В коридор выходило пять дверей, — одна напротив кухонной и еще по две с каждой стороны.
Пока они шли по этому короткому проходу, дверь слева вдруг растворилась — и на пороге появилась молодая женщина.
— Здравствуй, Сэм, — сказала она.
— Здравствуйте, Сари, — ответил Сэм.
Ленни удивился, что он зовет ее просто по имени, не прибавляя никакого более почтительного обращения. Он вспомнил, что, когда Сэм пришел его звать, он и о хозяине Большого дома сказал просто «Герт Вильер», а не «баас Герт», как говорили остальные. Но тогда он приписал это тому, что кругом были одни цветные… Молодая девушка, стоявшая сейчас на пороге, тоже его поразила, хотя ничего поразительного в ней не было. Но почему-то было очень странно — сразу и видеть ее и слышать ее голос.
Она была молода, крепкого сложения и довольно заурядной внешности — с заметными скулами и густыми, светлыми, как маис, волосами, зачесанными назад. Совсем не красавица, но приятная на вид.
— А это кто? — спросила она.
— Ленни Сварц, — ответил Сэм.
— Я так и думала, — проговорила она, оглядывая Ленни с головы до ног.
Что-то в ее голосе заставило Сэма внимательно поглядеть сперва на нее, потом на Ленни.
— Да, мы уже встречались, — холодно сказал Ленни.
— Ну, идем, — сказал Сэм и открыл дверь напротив кухни.
— Ленни Сварц пришел, Герт, — бесстрастно доложил он.
— Входи, Сварц, — сказал хриплый голос.
Ленни шагнул через порог. В дальнем углу за столом сидел рослый пожилой мужчина. У него была рыжая бородка и такая же искрасна-рыжая косматая шапка волос. Огромные, веснушчатые руки плашмя лежали на столе. Не поднимая глаз, он сказал:
— Можешь идти, Сэм.
Ленни остался стоять у двери. Рыжеволосый гигант за столом не шевелился и не поднимал глаз. Так продолжалось долго, целую вечность. Он сидел, как истукан, неподвижный и равнодушный. От него не исходило ни дружбы, ни вражды — никакого живого чувства. «Мертвец», — испуганно прошелестел на ухо Ленни какой-то тайный голос. В комнате стояла мертвая тишина. Ленни казалось, что он слышит каждый удар своего сердца. Потом удары стали отдаваться по всей комнате. Ленни начала трясти мелкая дрожь. Тело его болезненно напряглось.
«Этого-то ему и нужно, — сказал себе Ленни. Он стряхнул оцепенение и поглядел на человека за столом. — Нет, — повторил он про себя, — не позволю, чтобы он взял власть надо мной. И не заговорю первый. Он меня звал, он пусть и говорит».
Ленни казалось, что он стоит тут уже целые часы; наконец Герт Вильер поднял глаза и посмотрел на него. Холодные и голубые глаза медленно прошли по его фигуре — с головы до ног и с ног до головы — три или четыре раза подряд, чтобы ничего не упустить, и наконец остановились на его лице.
— Так, значит, ты — Ленни Сварц, — бесстрастно проговорил Герт.
Ленни молчал.
— Да ты немой, что ли? — загремел вдруг Герт.
— Я не знаю, что мне говорить, — кротко сказал Ленни.
— Ну вот, так-то лучше, — пробурчал Герт, но в глазах у него была холодная ярость.
— Вы зачем-то меня звали? — спросил Ленни.
Большие руки лежали на столе неподвижно, как каменные.
— Ты, кажется, собираешься открывать здесь школу?
— Да. В Стиллевельде.