Гость поставил портфель в сторону, поздоровался, еще раз представившись, и несколько смущенно протянул старику картонную коробку:
— Это Вам. Домашние ватрушки. Мама одного моего друга, физика, испекла. Она очень хорошо их делает, но, конечно, с Вашей супругой не сравнится…
— Откуда Вы?.. Прошу, не надо о ней!.. — сердце старика сжалось от приступа растревоженной тоски и в углу глаза невольно появилась слеза. Он отвернулся, чтобы скрыть неловкость, но гость заметил:
— Простите, не хотел. Поверьте, это от всего сердца. В самом деле, у Вас великолепная супруга, — и с хитринкой в голосе спросил. — Как Вам удалось такую красавицу заинтересовать?
— Вы говорите о ней, как о живой… А впрочем… — пожилого человека вдруг захлестнула волна приятных воспоминаний. — …Вы правы, ох и много ухажеров у нее было. Так что, не столько я ее, сколько она меня выбирала. Считайте, что в лотерею выиграл! Но что же мы в коридоре? Проходите в комнату. Может чайку? Раз Вы с угощением.
— Давайте. Я не откажусь, с дороги к Вам. Только одно условие: Вы сядете и будете мне говорить, что делать, а я все приготовлю.
— Ну, куда ж мне деться, действуйте! — согласился хозяин и провел гостя прямо на кухню.
Спустя десяток минут они уже вкушали дымящийся свежезаваренный чай с прекрасными ватрушками.
— А и вправду, мне кажется будто они Наденькой приготовлены, — признался Константин Алексеевич, откровенно наслаждаясь любимой выпечкой. — Честно сказать, я уже почти забыл их вкус. Вспоминаю только, что были очень вкусные, с хрустящей корочкой… Эх, знаете Вы, Евгений Григорьевич, чем старика порадовать!
— А можно, Вы меня на «ты» и Женей будете называть? — как-то по- детски откровенно спросил странный гость. — Так будет привычнее и правильнее. Я ведь вам наверно во внуки гожусь.
— Хорошо, Женя — очень хорошее имя. Только смущает меня что-то в тебе. Такое ощущение, что я не с младшим по возрасту, а со сверстником разговариваю.
— Ну спасибо, Константин Алексеевич. В старцы меня записали! — мягко усмехнулся гость.
— Хе! Знаешь, на самом деле разница-то небольшая. Я внутри себя все тем же пацаном ощущаю. Просто у меня опыта больше, чем у мальчишки. А опыт зависит не только от количества прожитых лет, но и от способности делать выводы и анализировать события и поступки. Так вот, у меня впечатление, что несмотря на кажущиеся ошибки в поведении, ты делаешь их специально, чтобы, как сейчас говорят, раскрутить старика на откровения. А вести себя так, может себе позволить только умудренный жизнью человек. Но я и не возражаю — пожалуйста, считай, что раскрутил.
— Спасибо, — кратко и спокойно ответил Женя.
В этом кратком ответе тоже почувствовалось и признание правоты хозяина и нежелание что-то скрывать или спорить. Константин Алексеевич, лишний раз убедился в правдивости своих выводов. Вот только ясности в цели визита странного гостя это понимание никак не вносило и тогда он решил перейти в наступление, прямо спросив:
— А из какого ты института и почему я понадобился тебе? Что-то мне слабо вериться в свою уникальность.
— Константин Алексеевич, — начал говорить гость, подумав. — Я не хочу Вам врать, и не собираюсь от Вас ничего скрывать… почти. Но дайте мне время постепенно подойти ко всем моим тайнам. Мне необходимо Ваше понимание и осознанная помощь. Поэтому я предлагаю поболтать для начала о разных, так сказать, философских вопросах, прежде чем перейти к делу.
— Ну что ж, я согласен. Ты знаешь, я не мало пожил, чтобы понимать, что процесс зачастую более важен и интересен, чем результат. А чем еще лучше занять время, чем беседой с интересным собеседником?
— Тогда начнем с первой правды, которую я Вам раскрою, — опять немного грустно улыбнулся гость. — Я не сотрудник исторического, археологического или этнографического института. Я сотрудник биологического института, да и то, можно сказать, бывший сотрудник.
— Ну я тебя не виню. Наша тяжелая действительность многих заставила сменить профессии. Но я не понимаю, зачем тогда я мог тебе понадобиться? — и хозяин не удержался от иронии, добавив. — Неужто, какой темный бизнес и в историю индейцев вмешался?
— Нет, упаси бог! — заразительно рассмеялся Женька, оценив деланный испуг профессора. — Но именно Ваш «индейский» опыт, если можно так выразиться, и послужил причиной моего визита. Но давайте, сначала поговорим о смерти.
— О смерти? Ты меня пугаешь, Женя! — удивился пенсионер, но на самом деле не испугался, так как собеседник упомянул ее как-то мягко, будто это было что-то хорошее.
— Ну что Вы, Константин Алексеевич! Мне интересно, что человек умный и знающий так много о всевозможных религиях и культурах, думает об этом явлении с философской точки зрения.
— Спасибо за комплимент, но что об этой старухе с косой можно сказать? — профессор задумался, потерев подбородок в предвкушении интересной беседы, и пошутил. — Во всяком случае, это то, что, надеюсь, скоро произойдет со мной. Ну, еще можно сказать, что это неизбежное следствие рождения на этот свет: если уж родился, то, никуда не денешься, изволь и умереть.
— Ну, а если серьезно, как вы относитесь к смерти? Вы думаете, что смерть — конец всему, а религии и вся мистическая лабуда, только проявление страха перед абсолютным концом? Что Вы скажете о всех этих тысячелетних культах индейцев, египтян и других народов?
— Да-а, ну и вопросик! Легче повесится, чем на него ответить! — усмехнулся хозяин. — Ну давайте, я попробую сформулировать свои мысли во что-либо конкретное. Конечно, страх смерти — это безусловно, основной движущий фактор в развитии всех религий. Тут уж никуда не денешься.
— Да, остановимся сначала на этом. Как Вы лично считаете, это он виной всей духовной деятельности человека?
— Понимаешь, Жень, на поверхности лежит простой и ясный ответ: да! Но чтобы дать этот ответ, мы должны ограничить свое сознание от многих очевидных вещей, — продолжал рассуждать старый профессор.
— Интересно, от каких?
— Во-первых мы должны признать, что наш мир бессмысленен и возник, вроде как случайно или по ошибке.
— Это почему? — немного деланно удивился гость.
— Ну, здесь простая обратная логическая цепочка: если человеческое существование оканчивается смертью, то вся его осознанная деятельность в попытке познать мир и себя напрасна. Отсюда обратный вывод: мир бессмысленен или имеет смысл для каких-то других, осознающих его сущностей. Но, поскольку, мы не знаем других сущностей, то пока можем говорить о бессмысленности мира.
— То есть Вы хотите сказать, что мир был кем-то создан для человека?
— Ну, это в очень упрощенной форме. На самом деле, мир очень парадоксален. Он и был создан и развивается сам по себе, так же как, скорее всего, он создан для многих осознающих существ, которые, в свою очередь, должны для чего-то служить. Здесь важно решить для себя: мир был создан или существовал всегда? — расфилософствовался профессор.
— А что, если мир существовал всегда, тогда он бессмысленнен?
— Мир может существовать всегда и быть созданным — одно другому не мешает. Ведь его, может создавали вне нашего временного континуума. Это просто у нас в голове не укладывается. Я все-таки сторонник того, что мир был создан — должен он был откуда-то взяться! Тогда, по цепочке надо признать, что мир имеет причину и смысл, и, как наиболее вероятное следствие, человеческое существование тоже имеет смысл. Что, в свою очередь, несопоставимо с принятием абсолютной смерти. Кстати, для меня существует еще один неоспоримый довод того, что мир создан и имеет причину.
— И какой же, если позволите? — хитро подначил старика Женя.
— А тот, что наш мир, как и мы с вами существуем.
— Чего-то не понял, — оторопело удивился гость, отставив чашку с холодным, так и недопитым чаем.
— Ну это очень просто. Если наш мир бессмысленен, то у него и не должно быть причины для возникновения. То есть, без причины такая махина, просто не могла сама по себе возникнуть. Даже если допустить, что наш мир побочный продукт, какой-то другой деятельности или причины, то какова же должна быть эта деятельность?!