— РРРААААА!!!! — неистовый варвар, размахивая двуручником, влетел в комнату, оставляя вокруг себя обрубки вражеских тел. Мрай был весь изранен, но из-за «гриба берсерков» это пока его не беспокоило. Уничтожая замешкавшихся прислужниц Графини, он стремительно приближался к ней самой…
— Что… — несколько мгновений Графиня пребывала в явной растерянности, и амазонка воспользовалась этим. Нырнув под нацеленные на нее копья мертвых воительниц, она обрушилась с мечом на стражу пленившей их ведьмы. Каждое движение отдавалось дикой болью обожженной кожи, но Уна, превозмогая боль, крушила врагов налево и направо, краем глаза следя за ожившим Искандером, прикрывавшим ей спину. Они оба, не сговариваясь, прорывались — но не к Графине, а к окруженному в центре зала Мраю, отбивавшемуся от десятков наседавших на него амазонок. Находившийся под действием грибов варвар не успел учесть, что противостоять скелетам забредших в развалины крестьян совсем не одно и то же, что драться с множеством некогда лучших воительниц Земель, крепких и сильных, крушить тела которых было куда как труднее, чем тухлые кости скелетов. Быть может, будь их поменьше, он бы справился, оставив от амазонок лишь груду костей, но их было слишком много. Разъяренный варвар отбивался, как лев, сотрясая воздух подземелья звериным рыком. Уна и Искандер, наконец, пробившись к нему, встали спина к спине, прикрывая друг друга. Паладин тяжело дышал, а глубокая рана на голове Уны сочилась кровью.
— Где Зандер? — уворачиваясь от тычка копьем, проорал служитель Церкви, пока амазонка отбивала следующий удар атаковавшей его женщины.
— Охраняет! Дверррь!
— Ты оставил его одного?
Варвар не ответил, поглощенный битвой. Однако чем больше они дрались, тем все быстрее к ним приходило странное понимание — воины Графини только делали вид, что дерутся. То есть драка была отчаянной, но ни одна из женщин не пыталась наносить смертельной раны ни одному из них. Сама Графиня, сложив изящные руки, с интересом наблюдала за битвой. Уна первой опустила подобранное копье, за ней остановился паладин. Варвар, чей разум был еще помутнен грибами, все еще пытался прорываться к ведьме, но плотно сомкнутое кольцо ее стражей, которых, казалось, не убывало, а становилось все больше, надежно защищало свою госпожу.
— Я все ждала, когда вы поймете, что проиграли, — спокойно заметила Графиня, чуть переменив позу.
— Откуда у тебя столько мертвяков?
— Глупая девчонка, неужели ты думаешь, что Акара не пыталась убить меня, посылая ко мне лучших ваших воинов? О, как это было любезно с ее стороны! Только они понимали то же, что и вы, лишь попав ко мне в руки!
— Мы воевали с тенями, — отвечая на недоуменные взгляды товарищей, пояснил Искандер, опуская меч. — Чем больше мы воюем с ними, тем сильнее они становятся, забирая себе наши силы и опыт…
— Но… то ись… они умирали! — взревел варвар, борясь с «грибным» воздействием. — Дохли они, я сам видал!
— Она жертвовала ими, чтобы вымотать нас. Это ее колдовство вампиризма, разве вы не ощущаете его? Чувствуете свинцовую усталость? Они вобрали все наши силы в битве с ними же. Каждым ударом и заклинанием мы учили ее воинов своим же приемам. Они впитывали наше мастерство, но не убивали нас. Мы нужны живыми Графине.
— Да, вы все нужны мне живыми. Девчонка, отдаст мне свою кровь, а ты, паладин, и ты, могучий варвар, станете моими личными… телохранителями. После того, как я сделаю вас навсегда верными слугами!
— Об чем она вещает? — недоуменно пробормотал Мрай, на миг перестав свирепо рычать.
— Она заставит нас принять яд, чтобы тела не были испорчены порезами или ожогами, а потом вернет к жизни уже послушными ее воле мертвяками.
— Ну, нет!
С диким ревом варвар снова кинулся в атаку, но не успел он сделать и двух шагов, как с ужасом почувствовал, что его руки и ноги каменеют. Одновременно ужасающий холод обжег его кожу. Уна со страхом наблюдала за скованным морозом Мраем, тщетно пытавшимся сделать хоть шаг.
— Кто из вас еще хочет сопротивляться? Может, ты, паладин?
Искандер отрицательно качнул головой. Уна не могла поверить своим глазам. Неужели, это все, зачем они сюда пришли? Они сдадутся этой ведьме? Но как тогда этот проклятый трус собирался справляться с Андариэлью? С ужасным демоном, если не смог справиться с обычной ведьмой?
— Я недооценил тебя, ведьма. Я не буду с тобой воевать.
Краем глаза Уна видела, что сковавшая варвара ледяная оболочка начала подтаивать. Но даже если тот освободится, какое это теперь имеет значение?