Тон, столь непривычно тихий и серьезный, что разительно отличался от обычных речей шумного северянина, поневоле заставил Саиду слушать его. Он сейчас не лгал, это Саида знала точно.
— …видел…?
— Врата… Врата Ада. Это… красиво… шибко красиво…но не до… не до любования мне было. Сотни теней, они все… их всех тянуло, стал быть, туда и мне чудилось, что я уж слышу… гудение адского пламени… мне было страшно… дюже страшно, дева…
Невольно он вскинул руку, и также невольно волшебница стиснула ее хрупкими тонкими пальцами. Ей еще не доводилось говорить с человеком, вернувшимся с того света. Ей передался его ужас и безысходность, и вдруг она осознала, что несмотря на то, что было в прошлом, теперь ей безумно жаль этого человека, который еще мгновения назад был обречен на участь куда страшнее самой смерти.
— Но почему ты вернулся?
— Я… не ведаю. Когда Врата почти… втянули меня я… почуял вдруг… как меня тронул кто-то. Поднял очи… очи-то были, помню. Увидел ангела. Он крепко держал меня, и сурово зрел. Сердит он был, и говорил сердито. Он сказал что… мое время еще не пришло, и никто, стал быть, не должон его приближать. Он еще промолвил, что… что жизнь моя была неправедной и бестолковой, в желаниях и… этих… страстях. И что один только путь для меня избежать этих вот Врат, это…
— Что? — одними губами прошептала Саида.
— Вернуться и во всем, стал быть, помогать Второму Избраннику.
— Кому??
— Паладину Искандеру. Он, дескать, был избран чтоб… остановить Трех… братьев. Диабло, Баала и… э…Меф…исто. Если… стал быть, когда он победит, я получу прощение… ну и должон буду жить праведно и по заветам, что Свет дает всем смертным в мире сем… если раньше не погибну. Так сказал ангел.
Дочь мага порывисто вздохнула.
— Ангел больше ничего не сказал тебе?
— Токма, стал быть, чтоб я поторопился. Что паладин уж открыл вход в гробницу, и что его там ждет беда. Что я… мы не должны опоздать.
— Мы??
— Он сказал «ты и дева, что ждет у двери».
— Так они уже внутри? Тогда мы действительно должны торопиться! Вставай… варвар! Быстрее! Как бы не было поздно!
Глава 18
… Зажимая рукой рваную рану в боку, из которой на развороченные блестящие доспехи почти непрерывно лилась алая кровь, Искандер отползал к дальней стене. За ним, медленно и неторопливо, понимая, что жертва никуда не денется, следовал…
— Будь ты проклят, Дуриэль! Тебя поглотят самые черные глубины ада!
Огромная гусеница со страшными клешнями и мордой дракона, блестящая и безобразная, обманчиво-медлительно подползала к беспомощному паладину. В правой руке Искандера все еще позвякивал о камни пола меч Света, но видно было, что результат битвы уже предрешен.
— Глупый человек! Неужели ты думал, что ссспособен сссправиться сссо мной?
Внезапно Дуриэль с невероятной для его размеров быстротой совершил стремительный бросок вперед. Тело паладина почти исчезло под лоснящимся белым брюхом, а кошмарные клешни прижали обе руки Искандера к каменным плитам пола.
— Ты отправил в Ад Андариэллу ссс помощью магической игрушки украденной у мертвой ведьмы! Как ты думал сссправиться сссо мной?
— Тебя не должно было быть здесь, — сквозь зубы процедил задыхавшийся Искандер, делая тщетные попытки вырвать хотя бы руку. Было видно, что воин Света был словно раздавлен — никогда даже перед лицом неминуемой смерти он не терял самообладания. Но тому была — он даже сейчас не мог себе признаться — причина: безжизненное окровавленное тело Уны лежало на острых камнях в дальнем углу проклятого зала. — Ты должен быть сейчас в Аду, кто выпустил тебя, исчадие?
Тело гусеницы утробно затряслось — Дуриэль смеялся. Он знал, что людишки придут, и он поджидал их здесь. Он не был готов к тому, что они дадут такой серьезный отпор, тело гусеницы было иссечено во многих местах, и из многочисленных ран текла вязкая слизь. Но все же они были побеждены — все до единого, и их растерзанные тела венчали собой острые каменные сталагмиты порогового зала гробницы. Паладина он оставил напоследок, он хотел насладиться теми чувствами, которые ему особенно нравились в этих людишках — страх, ярость, боль и безысходность. Чем глубже были их страдания, тем вкуснее энергия, которой он питался, подчастую высасывая ее из жалких тел вместе с мясом. И этот паладин не обманул его надежд — как бы он не скрывал их на лице, его истинные чувства были открыты перед демоном как на ладони.